Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ МИШИМ1 1 1 1ШИ • • • « • И 165 флаг, торжественно колыхаясь, поплыл на вершину высокого флаг- штока. Выставочные павильоны, словно корабли в походе, взметну- ли красные вымпелы. На ближних сопках взорвались фугасы. Каждые десять минут у (Микрофона (сменялись ораторы — члены правительства, партизаны, командиры, гости Монгольской республики. Высокий и плечистый человек с пушистыми черными усами взма- хивал рукой, будто рассеивал слова по площади: — Диким краем был Алтай до пролетарской революции. Ойро- ты, придавленные сапогом русского царизма, на тысячу лет отстали от культурных народов. Это расстояние мы должны пробежать в наи- кратчайший срок. Большевики уже превратили пустынный Алтай в цветущую окраину непобедимого Союза Советов... На мостик поднялась делегация первого алтайского колхоза. — Наш колхоз считается самым старым алтайским колхозом, — взволнованным голосом начал Сенюш Курбаее. — Когда-то мы дали колхозу имя «Светает». Теперь это имя стало, как прошлогодняя трава. Давно рассвело, товарищи. Над советской Ойротией встало солнце. Мы (просим облисполком утвердить за нашим колхозам имя первого секретаря обкома партии, который в тяжелые годы помог нам организовать животноводческое товарищество. Аплодисменты властно прервали речь Сенюш а. — К десятилетию области мы добились больших побед. Еще не- давно (мы не умели пахать. Не знали, что такое плуг. В нашем языке не было слова колеоо. А нынче мы первые в области закончили сев и две буксирные бригады послали в русские колхозы, помогли им засе- ять девяносто четыре га. Гремела музыка. Сенюш спускался с лестницы. С последней сту- пеньки его сорвали: — Качать! Качать его! Ура-а! Председатель облисполкома снова подвинулся к микрофону. — Товарищи, разрешите огласить список представляемых к орде- ну Красного знамени и к ордену Трудового красного знамени... Две фамилии стояли рядом — Борлай Токушев и Чумар Камзаев. Борлай, почувствовав на своем лице тыоячи взглядов, отошел на средину трибуны. Его охватила жажда. Ему хотелось поскорее уйти домой и поделиться с женой такой радостью, которую не выразишь одним словом. Он смотрел на ярко-зеленые вершины лысых гор, на высокое легко-голубое небо. 2. Новый секретарь айкама партии, Владимир Токушев, возвращал- ся из дальнего колхоза. Лошадь под ним бежала ровной рысью. Он не шевелил поводьев. Мысленно он уже был дома. После зимы пер- вый вечер — .свободный. Расседлав коня, он пройдет в свою комнату и сразу — к столу. Он будет писать до полночи. На конверте тща- тельно выведет адрес одного из полярных селений Якутии, имя же- ны, партийного работника, подчеркнет двумя чертами. Через месяц она получит письмо, покажет дочке и (мягким голосом, полным тоски, вымолвит: «Папка тебе письмо послал; папка не видал свою малень- кую Розу, но горячо ее любит. А Розина мать любит его жарче лет- него солнца». — Любит ли? — секретарь тяжело вздохнул. — Когда я от нее получил последнее письмо? В начале января? Да, шесть месяцев то- му назад. Не отпускают из Якутии. Что значит не отпускают к му- жу? Если бы захотела, если бы любила меня поирежнему, так вырва- лась бы. Но она пишет мне по два раза в год. Он вспомнил строчки из последнего письма жены. «Меня мучит совесть, — писала Кес Одорова. — Я не хочу быть