Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ 143 невысокая женщина в черном пальто нараспашку, кроличий воротник, казался запорошенным снегом. Голова женщины не была покрыта и черные, давно нестриженные волосы взлетали, как грива коня. Зеле- ная гребенка упала в снег. Алтайка подняла гребенку и еще быстрее побежала к конторе колхоза, Анытпас узнал женщину по крутым плечам и no легкому птичьему бегу, повернул Карюху поперек тро- пинки и остановился. Еще раз поговорю... Может быть и согласится... Яманай бросила на него короткий и холодный взгляд, черные дуги бровей стали еще круче. Она прыгнула с тропинки в сторону, чтобы обойти его, и зачерпнула снег небрежно зашнурованным ботин- ком; коричневые чулки побелели. — Ты куда торопишься? — окликнул ее Анытпас. Она молча обошла его, (будто камень, скатившийся с горы. — Подожди. Поговорить надо, — строго крикнул Анытпас и- почувствовал, что уши набухли кровью. — Не о чем мне с тобой разговаривать. Ты мне не муж, и яе го- няйся, а то... опять в тюрьму попадешь, — пригрозила Яманай. Анытпас изо всей силы хлестнул Карюху плетью, снова настиг жену и попытался загородить ей дорогу. — Я говорю, не гоняйся! — дрожащим голосом крикнула она.— Ты с первого дня был мне противен. Силой втолкнули в твой посты- лый аил. Плюнув на женщину, Анытпас повернул Карюху и поскакал к своему аилу. Хорошо, что никто не видел его встречи с женой, а то опять поползли бы насмешки: «Мужик тоже, не мог бабу остано- вить!». — Я знаю, что Тюлюнгур не опросил ее, — шептал Анытпас. — Но ведь все так делали. Кто девок спрашивал, за кого они замуж хотят? Умной очень стала! Ученая! На лицо его легли глубокие морщины. Он тряс головой, словно в волосы набились пчелы. Вспоминать о тое, о постыдном дне его жизни, было больно и неприятно. До ля неприязненного чувства к прошлому падала на Яманай, которую он хотел видеть послушной и безропотной женой, но вскоре это чувство исчезло, как дым. Он был готов пойти на какие угодно лишения, лишь бы вернуть ее. «Река 'огромные камни уносит, горы моет, — думал он, стараясь успокоиться. Время очистит память. Все на Алтае забудут о моем по- зоре и преступлении. Тогда она сама придет ко мне. У меня будет красивая и любимая жена. Придет...». 2, — Я тебе старшая сестра, ты меня слушать должна, — строго проворчала Маланья Ивановна. — Сестра сестре не указ в 'Стряпне, — спокойно о т в е т ила ей Ма- крида, с и д е в ш ая у стола. — Сердце — вещун. Мое сердце с л ыши т , ч т о с ним мне с ч а с т ье буде т. Мужик хороший. — Да какой бы он ни был хороший, а все-таки татарин. Ежели ребенчишка родится — косоглазый. — Почему косоглазый? Я здесь ни одного косоглазого не ви- дела. Маланья Ивановна поджала руки, спиной навалилась на шесток. — Ни одного косоглазого? Да ты, я вижу, всерьез надумала. Ну и не сестра ты мне после этого. Макрида встала и молча взялась за мешок, стоявший у двери. — Подожди. Сейчас Миликей заявится и муку твою унесет. Ку- да ты, баба, в такую непогодь... Макрида, взвалив мешок на плечо, ногой толкнула дверь.