Сибирские огни, 1935, № 3

134 11!11!1!1!11!111!1111№111!1!Ш1!Ш А. К О П Т Е Л ОВ тел и мне глаза выдрать, череп расклевать и мозг выпить, как ворона тереревиное яйцо. В глазах его блеснул шев. Голос зазвучал еще сильнее: — Одну лазейку для меня оставили. Отвернуться некуда. Убей, говорят, человека, как медведя. Он, говорят, худой. Старые обычаи нарушает. Не убьешь — сам пойдешь к длиннозубому Эрлику. Он из тебя лошадь сделает. Много врали мне всего. (Больные места мои бе- редили, чтобы рассердить. Мне было страшно брать в руки ружье. А не брать — еще страшнее... Дурак был, пошел, куда меня толкали... Когда он рассказал обо всем, председатель коми осии встал. — Вот вам документ, — ' Ск а з ал он. — Деньги, причитающиеся за работу, получили? Можете итти, товарищ. — Куда? — спросил алтаец, оторопев. — Куда хотите. Домой, к приятелям. Бели желаете — ночуйте здесь. Дело ваше. После собрания Анытпас, взвалив мешок на плечо, вышел за во- рота, последний раз посмотрел на кирпичные сараи. — Все же дома лучше... Путь до города (Показался удивительно коротким. Снег под но- гой, как заячий пух. Воздух был густ и приятен, как голубой чегень. Впервые в жизни дышалось так легко. Левой рукой, опущенной в карман, сжимал деньги, хрустевшие, как сухая 'береста. Да, как ни странно, у него, Анытпаса Чичанова, появились свои деньги. Он то-ичдело вытаскивал их, рассматривал с детской улыбкой и показывал молодой луне. И одежда на нем была целая, теплая, на вате... (Никогда такой не носил. Banоминались (последние слова Санашев а: — Эти деньги ты заработал. Найми ямщика и поезжай домой, пешком не ходи. Он хотел выполнить желание воспитателя, но в т о же время счел это до смешного странным: он не начальник, чтобы нанимать ям- щика. Над городом всю ночь держалась заря. Двухэтажные дома — са- мые высокие — были обвешаны цепочками огненных звезд. (Спустившись в долину, Анытпас кивнул г о р о д у : .— Якши болзын! 1 — и (Повернул на юг , г р омко сказав: — С рассветом буду за перевалом... 6. Снег завалил подножный корм в маральнике. Звери собрались на лужайку, к воротам, где их каждую зиму кормили сеном и овсом, где лежали камни соли. По утрам маралы, подняв черные морды, смотре- ли поверх изгороди на старый аил, повертывали лодочки ушей, — не скрипит ли снег, не идет ли Кучук. В горах стояла тишина. Иногда звери угрожающе ревели тонким голосом, бодали друг друга, или, встав на дыбы, нюхались, ощерялись, били один другого передними ногами. Кучук всегда вставал на рассвете: он любил зверей и заботился о них: Он родился в этом (старом аиле и вырос в маральнике. Здесь прошла его жизнь. На его глазах сменилось несколько поколений пан тачей. Отец его пришел сюда тридцати лет, когда Тыдык нанял му- жиков окружить гору выооиой изгородью, здесь жил безвыездно и был похоронен на . скалистой горе, которая стоит по т у сторону реки. В 1919-20 тт., когда на Чуйском тракте партизаны бились с белы- ми, пострадали многие .маральники: изгороди 'были разрублены и зве- ри ушли в горы. Маральник 'Сапога, расположенный в стороне от трак- та, уцелел. 1 Якпы бол зын! —До свидания!