Сибирские огни, 1935, № 3

В Е Л И К ОЕ К О Ч Е В ЬЕ 1НШ!1Ш11111Ш11111И 115 — Я не бай, а колхозник, — огрызнулся Утишка. — У тебя байские замашки. Уходи немедленно. — Пока меня не исключили. Ты не имеешь права... — Будешь исключен на первом же собрании. — Эй, посторонитесь! — окрикнул их Миликей. — Мешаете бо- розду вести. Председатель, не во-время собрание затеял. Борлая спрашивали о случившемся. Он попросил Бабинаса Со- донова повторить свое сообщение и пошел за плугом. Вскоре Бабинас догнал его. Тохна крикнул с коня: — Отец, хорошо мы пашем?! А ты обежал от нас... Содонов промолчал. Миликей одной рукой держал рогаль плуга. — Землица крепкая. Боронить за плугами не успеем. А мы так: которую сразу засеем, а которую под пар для будущего года. Содонову казалось, что говорил не Миликей, а его, Бабинасов, сын — Тохна, и слова эти будили в его груди острую боль. — Через полтора года мы засыплемся хлебом! — звенел Мили- кей. — Вот помяните мою лысину — засыплемся. — Засыплемся! — повторил Тохна по-алтайски. — Амбаров на- строим... Бабинас резко повернулся и пошел к своему становью. Старшего сына он не считал своим. Но малыши не уходили из его головы и он с горечью подумал: «Ихние ребятишки будут есть хлеб, а мои опять — кандык». Борлай бросил ему вдогонку: — Приходи в гости. Он не ответил. Борода его лежала на груди. — У меня семья тоже будет сыта. Я достану ячменя. вдоволь..-. Алтайцы руками мяли землю, меряли глубину борозд. По жирным пластам вышагивали внимательные грачи. 5. На краю полосы лежали мешки, похожие на «гранитные валуны. Миликей развязал самый большой мешок, зачерпнул зерно полной горстью, попробовал на зуб. С руки падали медно-красные капли. — Пошеничку нам, Борлай Васильевич, дали самолучшую, по названью — «ноэ ». Поспевает рано. Уймонская аленькая против нее никуда не годится. Деревянное лукошко походило на новый шаманский бубен. Ми- ликей зачерпнул им семена. Борлай сделал то же самое. — В две-то руки мы ее живо разбросаем. Вот так вот, Васильич. Размахнулся и золотым дождем разбросил отборную пшеницу. — Так, так. Давай-кось, веселее, да ровнее пойдем. .К вечеру в три следа заборонить успеем. Пахло юными цветами, буйной зеленью, проснувшейся землей. Возле речки — желтые скатерти, поближе к лесу — ало-фиоле- товые поляны кандыка, на каменистых склонах — малиновый пояс цветущего маральника, а еще выше — голубые воротники с ровной шерстью, будто из спинок выдры, серебристые вершины вечных льдов стояли дозорными в синем океане. В голову врывался весен- ний хмель. Купаясь в чистом воздухе, звенели жаворонки. Борлаю хотелось, чтобы вот так же звенела его новая песня. А петь ему есть о чем Сколько в это утро вот таких Борлаев вышло в поле. Многие из них первый раз кидают семена в землю. Посмотреть бы сейчас с белых облаков. Сеятели на полях, как лес густой. Особенно много их в степях, окруживших город Бийск, «много в тех равнинных про- сторах, по которь™ пробегал поезд, спустившись с Уральских гор А