Сибирские огни, 1935, № 2

Окитались по Европе много. Служили папе, королю. Забыли «родину и бога». И крикнул Патрик во хмелю. — Мне вовсе прошлого не жалко, Об’ятья те страшней оков. Она была тверда, как палка, Как саркофаг — страшил альков! — О ком вопите в страшном гневе? — Спросил сэр Астон. И в ответ Услышал он: — О королеве, О лютой, злой Елизабет! Она меня в вине купала, Опаивала меня, Но тем страшней была опала, Когда я опоил коня. Ее любовь была короткой И страсти вмиг потух огонь — Она меня огрела плеткой, Когда подох проклятый конь! Однажды эти англичане, Наживы жаждою горя, На утлой прибыли беляше К земле московского царя. Печалились, в лугах приморья Янтарных не найдя шаров, Но увидали холмогорье, Красивых баб, стада коров... Везти в Москву по бездорожью Отлынивали мужики. Пахнуло с юга зрелой рожью, Прохлада поднялась с реки. Серебряная рыба в тонях Затрепетала под луной И Патрик, королевский конюх, Решил, что это рай земной. Буянили и пили брагу Ландскнехты, трубками дымя. Сэр Астон, обнажая шпагу, Ей мужиков лупил плашмя. Топтали русские посевы. Дворяне Лит и Флоредан, Но Патрик, конюх королевы, Происходил не из дворян. Жжет стужа. Звезденеет север В оцепененьи голубом. Споешь ли, Патрик: «Britons never Will be slaves»1. Ты стал рабом. — Да! Он мне царь — московский царь. Но мы однажды силы смерим... И Патрик, взяв с собой фонарь, Спускается в подвал, под терем. 1 „Бритонз невер уиль би слэвес"—британцы никогда не будут рабами,—слова английского национального гимна.