Сибирские огни, 1935, № 2

Не медведь это ходит, — думаю я. —Кто-то другой к богатству приставлен. Даже и думать страшно. — Ладно, соглашаюсь, еще один день — и уйдем. Конец нашей штольне приходит. Бегут из нее ручьи, потолки са­ дятся, кусками обваливается земля. Шлепает, точно тряпками мокры­ ми, в лужи. Подхваты скрипят — живая смерть! Льет по штреку вода, а уж виден четвертый, последний, венец, Глина набухла, пучится, лезет из-за обшивки. Горят наши факелы, как на пожаре. Тревогой светят. Глянем мы на огниво — будто силу с него возьмем. Не смотрим по сторонам, не слушаем, только роем. Налился я упорством, в глазах блестит, и все время передо мной будто большая толпа народа стоит и руками плещет... От этого в голове шумит. И докапываемся мы к вечеру, наконец, до самых стоек. Справа одна ¡и на левой стороне—другая. Прибиты к ним доски, щелеватые и гнилые. Ванюшка бежит на штольню взглянуть —не закрыло ли нам до­ рогу? Я бросаю кайлу. Ну, замирает мое сердце, была не была! Шарю рукой — пусто. Я к другому столбу — тоже пусто! А сзади кричит Ванюха. Прямо дико вопит. Не слушаю я его, и жить мне сейчас не надо. За доски руку спу­ стил— вожу по земле. И цапаю всей пятерней самородок! Хочу поднять —не могу его тяжесть осилить. Тогда отрываю я доску и выволакиваю золотой кусище... А Ванюха вцепился мне в ворот и в ухо орет: — Штольня шатается, выбегай! Я схватил самородок и—ходу! А сзади уж крепи щелкают — пе­ реламываются пополам... Вькдшчил я из штрека, несусь по штольне и— хлоп!—растяги­ ваюсь на брюхе. Мордой в воду и самородок из рук улетел! От выхо­ да недалеко. А сверху гудит, стойки трясутся, дождем осыпается земля. Ударил в меня испуг, и выскочил я из штольни наружу. Стою, как шальной, не могу отдышаться. А Ванька в пустые руки мне заглядывает, пальцы мои насильно разжимает... Коверкает перед нами штольню. То так ее покосит, то этак. Жует, словно ртом, и крошатся в нем столбы, как гнилые зубы. Как крикнет тут мой Ванюха! Темя рукой призакрыл и — в штольню! Как в омут бухнул. Стою я без шапки. Один, как единственный перст остался под не­ бом. Рвусь побежать, а куда —не знаю. Облака над тайгой низко на­ висли, почти за деревья цепляются... И вдруг вылезает из штольни Ванюха. Важно этак выходит, тихо. Руками к груди самородок прижал. Вышел, да как захохочет! Тут и грянулась штольня. И обоих нас с ног смахнуло. Опомнился я, подскочил к товарищу. А он в золото впился, на меня не глядит и смеется так тихо да безумно... Чувствую, волосы у меня на голове зашевелились! Поднял я его, веду к балагану. Идет он, послушный, как мальчик, только золото не отпускает. Прижался в углу на корточках, сгорбил­ ся над самородком и хихикает...