Сибирские огни, 1935, № 2

Жавшийся рядом старик не выдержал и заплакал. Терентий Ива­ нович куснул губу и ступил назад. (На крыльцо поднялся человек, громыхая шашкой. Расступились оборванные солдаты, и стихла площадь. Упало сердце — сейчас начнется! Потухшее у него лицо, у бандита. Пепельное от небритой ще­ тины, серое лицо истасканного по фронтам мальчишки. Спешил и злился, а слова холостыми хлопками падали под крыльцо. — Из амбара тащи, что хочешь! Мы за народ! «Авось обойдется», стучала надежда. Не смотрел на крыльцо Терентий Иванович, слухом ловил — не конец ли? — Кто у вас тут постройкой занялся!? Цапнул за душу... Сразу остыла спина, в голове пробежало — выдадут или нет? Но чего же молчат так долго? — Время ли, мужички? — продолжал голос, и стало легче. — Мы воюем, а вы для совдепии золото достаете? Гидравлику строите?! Покосился Терентий Иванович и вздрогнул. Из переднего ряда впился в ¡него глазами Корней Липатов... О бок стоил неприятель! Затуманилось в голове. А Корней, прищурясь, смотрель в упор» дразнил усмешкой. Незаметно подался назад народ, и один он, Терентий, как щит, стоял теперь перед крыльцом! Вспыхнул Терентий Иванович, как будто ударили его по щеке и собственный страх, и слова бандита... Рванулся ответить гневно и опять увидел Корнея, наблюдавшего любопытно и пристально... — Кто к .гидравлике нас проводит? — повелительно выкрикнул командир бандитов. Тогда, почувствовав, как к щекам приливала кровь, Терентий. Иванович сдвинул свое большое тело и негромко сказал: — Я! Толпа глухо ахнула. — Живо седлай коня! Посторонние можете расходиться... Щелкнул короткий выстрел. Какой-то бандит пальнул из нагана в бутыль с керосином, стоявшую на крыльце. Шарахнулась врассып­ ную толпа, испуганно отскочил Корней. Бандиты захохотали... 4 — Не поивши, доедешь. Живей! Торопили Терентия Ивановича. Двое. Раздраженные, с револь­ верами! У станы жена рукавом ¡обтирала слезы. (Конюшня стояла высоко. От нее был виден весь прииск. Видне­ лись, на-мах, уезжавшие люди, случайно попавшие сюда в это утро. Нахлестывал лошаденку Корней, мчался впереди других. Нахмурился, увидя его, Толмачов. Не застегивалась подпруга, уросил конь, словно судьба оттяги­ вала выезд. Жалея жену, торопился Терентий Иванович. Скорее — и все! Дальние проводы — лишние слезы! — Чего ты, дурочка, плачешь, — мягко обратился он, хватаясь за стремя, — вернусь через час, и только! Бандит поглядел на другого — прищурился. Женщина зарыдала вголос. Кони пошли.