Сибирские огни, 1935, № 2

что! Спрятался в культуру и быт. Долой спиртные напитки, да здрав­ ствует культчайная с бутербродами и минеральными водами. Просто и ясно. Никаких разногласий. Еще и место в газете О'свобождают. А ¡мне вот самому сейчас хочется в какое-нибудь кафе... с напитками. Беляев. Слушай, ¡Воротков. Ты не можешь свою декламацию от­ ложить до вечера? Воротков. И ты тоже... Понимаю! «Сработались!» ( М н о г о з н а ­ ч и т е л ь н ы й ж е с т на д в е р ь р е д а к т о р а , на Б е л я е в а ) . Лад­ но! Я тоже пойду в клуб и напишу статью для «Известий». А? Что «если, верно, для «Известий»? Они напечатают. Беляев. Не мешай же, пожалуйста! Воротков. Пиши, пиши! Но как запляшет эта безмозглая, жир­ ная крыса, когда развернет «Известия»! Ха-ха! Беляев. Тьфу! ( Со б р а л б у м а г и , у х о д и т . В с е р е ж е п р о ­ б е г а ю т с о т р у д н и к и , р е ж е з в о н к и . С а м а я г о р я ч а я по­ р а м и н о в а л а . Р а б о ч и й д е н ь п о д х о д и т к концу ) . Воротков. Обиделся. ( К и в а е т н а д в е р ь р е д а к т о р а ) . За нее. Ха! Серый, тусклый муравей. Ему все равно, о чем писать. О кло­ пах? С удовольствием! О зловредности картежной игры? Пожалуй­ ста! Я — так не могу... ¡ (Машини с т к е ) . Ах, Марья Васильевна! Я оставил Москву... театры... трамваи... Я думал найти здесь широкое поле деятельности. Героизм, романтику... Где все это? Машинистка. Кино приличного и то нет. Воротков. Именно! Вы допечатываете последнюю страницу. Уже несут последние листы в типографию. Кончается бестолковый редак­ ционный день. Вы — на улице. Куда итти? В сердце бурлят жела­ ния. Душа жаждет подвига. Машинистка. Как вы говорите! Будто стихами. Воротков. O-о! А кругом — грязные барами, смердит какими-то нечистотами, аммиаком. Ходят серые, скучные люди. Вы знаете, я смотрю на мое: пребывание здесь как на ссылку. Мне воздуха не- хватает! Простора! ( В з я л с о с т о л а з а м е т к у , ч и т а е т ) . «Бри­ гада Бурмистрова выполнила ¡план на сто пять процентов». ( Б р е з ­ г л и в о б р о с и л з а м е т к у ) . Вот здешние герои! Разве с такими завоюешь имя, славу? Так и ¡погибнешь в этой дыре... (Н ап ев ает) . И никтоно не-е... у-у-у... зна-а-а...е-ет, и ни-и-кто... не-е... при-дет... Машинистка. Полноте, Дмитрий Данилыч! Воротков ( с к л о н я е т с я к ней) . Ах, Марья Васильевна, как я мечтаю найти такого человека, такого... Машинистка. Какого? Воротков. Чтоб... две тысячи процентов! ( В о з б у ж д е н о в с к о ­ чил, ш а г а е т по к о м н а т е ) . Как Никита Изотов. Чтоб я мог поставить его на пьедестал и показать всему миру: смотрите!.. Я ему — славу, и он мне — славу. Очерки в «Правде», книжка в «Проф- издате»... Он работает, а я печатаю, печатаю... Марья Васильевна! Его премируют поездкой. И я тут же. Теплоход «Абхазия», с удар­ никами ¡вокруг Европы... Гамбург... Лондон... Париж... Машинистка. Ах, Париж! Воротков. И тоже, конечно, ¡очерки. Гниющий запад... В ¡судоро­ гах фокстрота... Машинистка. Ах, фокстрот!.. ( В ы н у л а р а б о т у и з м а ш и н ­ ки, п р о с м а т р и в а е т , н а п е в а я и п р и т а н ц о в ы в а я . Во ­ р о т к о в с и д и т н а с т о л е). Воротков. О, смотрите! Смотрите, как в роскошных дансингах под дикие звуки джаз-банда разлагается мировая буржуазия. (С о- с к о ч и л со с т о л а . Фо к с т р о т ) . Машинистка. Возьмите меня с собой!