Сибирские огни, 1935, № 2

6. «Восток начинал краснеть глухариною бровью». 7. «Мышкующей сиводушкой по бледноголубому простору бежа­ ло тусклое солнце». 8. «Лесной человек живет с медведем рядом. Тайга без медведя— чум без жильцов». Часть этих отрывков — слова и мысли действующих лиц, осталь­ ные — авторская речь. Сходство полное. Автор не только передает речь эвенков по возможности буквально, но и окружающий мир ста-' рается изобразить так, как они его видят. Стремление заставить чита­ теля взглянуть на окружающее глазами Бали или Сауда часто удается автору. Роман, благодаря этому, приобретает своеобразную «экзоти­ ческую» окраску, вполне уместную и крепко связанную с общим ходом повествования. Достигается эта цель средствами языка — метафорами, сравнениями, отчасти некоторыми названиями. Но автор напрасно думает, что этой цели служит необозримое количество «иностранных» слов, которыми он загрузил свое произведение. Туро, кордон, рогдужное, лекомеи, чичакуны, комысы, учаги, эллюнги, кабарожки, мухгачи и т. д., и т. д. — буквально ошеломляют читате­ ля и вследствие этого не достигают той цели, ради которой они, очевидно, введены. Словарь, конечно, может выручить из затрудне­ ния, но ведь иметь специальные словари обязан не всякий. Не имея словаря, читатель пробует добраться до смысла мудреных словечек собственными усилиями и не всегда успевает. Сауд прячет винтовку в камысное нагалище; очевидно, это чехол. Из чего он сделан? Пес Поводливый ободрал на ногах камыс до кожи. Значит, саудов чехол сплетен или свалян из шерсти, кожи на его выделку не пошло. Так как будто? Пусть автор извинит нас за эти догадки или, пожалуй, лучше мы попробуем... извинить его за это. То же самое получается, если в романе выступают русские. Не только из их уст начинают сыпаться такие слова, как «мление», «жа- бина», «дюзгай», «клек», «зашшечить», но и сам автор сейчас же хватается за их лексикон («равина», «дюжба», «чернева»). Вероятно, и здесь приблизительно такая же цель, как относительно эвенков: дать более точное представление о людях. Автор сумел достигнуть того, что в некоторые моменты чита­ тель как бы сливается с эвенками и начинает смотреть на таежную жизнь их глазами. Это очень хорошо. Но вся эта куча непонятных слов здесь совершенно не при чем. Напрасно он потратил время и, труд на их подбор. Ошаров не вполне овладел литературной речью. В романе есть места, указывающие на провинциальное словоупотребление и даже произношение. «Пэтэма... с детским откровением сказала Бали»... От­ кровение и откровенность (здесь бы лучше — непосредственность) совсем не одно и то же. Откровение с откровенностью, непосредст­ венностью, наивностью и пр. не имеет ничего общего. Или — «пут- няя» рыба. В сибирских городах это обычное произношение (парад­ нее крыльцо, ватнее пальто) и это очень характерный признак про­ винциального говора. Но тот словарь, который Ошаров мобилизо­ вал для своего романа, пущен в ход с заранее обдуманным намере­ нием, сознательно. И это большая ошибка, не менее важная, чем од­ нобокость изображения жизни эвенков и, пожалуй, такого же проис­ хождения. Употребление национальных и местных слов не препятствует языковому строительству, не противоречит образованию единого язы­ ка. Наоборот, такие слова нужны, если они идут вместе с новым нужным понятием, новым нужным предметом, если они помогают пе­ редать такой оттенок мысли, который при старых языковых сред­