Сибирские огни, 1935, № 2

не слышит криков обижаемой жены, или не в состоянии подняться, чтобы заступиться за нее; часто женщина и сама пьяна. Сауд не был настолько пьян, чтобы не услышать, как Пэтэма зовет его на по­ мощь. Он бросился в комнату, куда Калмаков увел девушку, но слу­ га Калмакова оглушил его прикладом. Когда Сауд очнулся, а его пьяная родня пришла в себя, русских уже не было. Задушенную Пэтэ- му нашли в реке. Вскоре, во время покруты, в пьяной драке русские убили и отца Сауда — Топко. Оод влиянием потери любимой девуш­ ки Сауд пришел к такому выводу: «Лучше жить на одном мясе, но­ сить рагдужную одежду, стрелять луком, украшать одежду оленьей шерстью, забыть бисер, парить вместо чая траву, гнилушки, чем встречаться с русскими и каять у них товар... «моя клятва — не топ­ тать больше троп в сторону русских». Став главой семьи, он выпол­ няет свою клятву. Но прежде, чем «отвалить в большой аргиш», он вместе с другим эвенком — Мороненком, в свое время потерпевшим почти такую же обиду, — сжигает купеческую факторию. Жители этой фактории убили отца Сауда, ранили Рауля, обидели жену Моро- ненка. Постоянные обиды ожесточили даже кротких эвенков. Прошлое и настоящее Сибири — неисчерпаемый источник инте­ ресных и своеобразных тем. Индустриализация Сибири, освоение ее подчас мало доступных окраин, коллективизация с. х., протекающая и в местах с древними социальными условиями — это материал для десятков романов. Сами по себе эти темы предполагают изображение борьбы с первобытной природой, с почти первобытным социальным укладом народностей, втянутых жизнью в процесс социалистическо­ го строительства, предполагают, значит, изображение людей, стоя­ щих по своим силам и стремлениям на высоте этих задач — положи­ тельных героев. Интересные темы может дать и прошлое Сибири. История капи­ талистической колонизации Сибири не затронута нашей художествен­ ной литературой. О Сибири до революции знали очень мало (собст­ венно, и до сих пор маловато знают). Читатели прежних времен хо­ рошо были осведомлены по романам Майн-Рида, Купера и др. о северо и южно-американских индейцах, их нравах и быте, знали, что такое «пеммикан», «лассо», «трубка мира», «вигвам». В нашей стране мно­ го не менее интересных народностей, но о них ничего не знали — по­ нятно, почему. Но даже и теперь мы знаем о них меньше, чем нужно. Роман Ошарова открывает малоизвестный уголок жизни нашей страны. Он интересен и ценен уже по самому своему материалу. Действие романа не доведено до наших дней. Где теперь Сауд, наиболее яркий герой произведения и самый одаренный из выведен­ ных в нем эвенков? Что делают и как себя чувствуют в советских ус­ ловиях все эти Раули, Мороненки, Топко — автор не показал. Выби­ рать для художественного изображения тот или иной отрезок дей­ ствительности — бесспорное право автора, и мы не можем ставить в вину Ошарову, что он не показал нам влияния советского строя на своих героев. Как кочевники встретили революцию, в особенности перестройку жизни на коллективных началах, мы можем прочитать у других авторов, в частности, в «Великом кочевье» Коптелова. Копте- ловские кочевники, правда, географически очень далеки от ошаров- ских, но уклад жизни и уровень развития у тех и других почти оди­ наковы. Но если автор вправе изображать любой уголок действитель­ ности в какой ему угодно исторический момент, то и читатель имеет право пред’явить встречные требования. Жизнь должна быть изобра­ жена так, чтобы видно было, куда она идет. Знание прошлого необхо­ димо для того, чтобы понимать настоящее. В приложении к данному случаю это значит, что мы удовлетворимся изображением эвенков в