Сибирские огни, 1935, № 2

2. «Собрание замахивалось на него черными камнями зевков». А вот вторые: 1. «Снежные поля вершин горели. Ниж е ходили туманы. Круглые горы, п о ­ хожие на юрты, дымились. Андрон ладонью закрыл глаза от солнца, поднял г о ­ лову. «Топятся горы , к дождю». 2. «Его вывели за деревню, поставили на краю ущелья . Бандиты завозились с дробовиками. Федор (партизан, брат Б езуглого — Н.О.) посмотрел на пустын­ ные горы, повернулся и легко прыгнул в пропасть. Н ад ним прогремел одинокий, запоздалый выстрел. Горящий пыж падающей звездой проводил его до дна». Эти четыре цитаты, по нашему мнению, достаточно показательны . Во всех четырех случаях мы имеем и сравнения и вообщ е образную речь, но их при ­ рода совершенно различная. В первом случае (слова: «как багор погонщика» и «черные камни зевков») мы имеем дело с фальшивой , архинадуманной, н еор га ­ нической образностью , идущей от плохих, дешевых , лжеэстетических влияний; в то время как во втором случае: «горящий пыж падающей звездой» , «горы, похожие на юрты» — налицо реалистические, правдоподобные , органические ср ав ­ нения, помогающие читателю глубоко почувствовать предмет. В первом случае мы имеем «смелость» неудачную, идущую от простого желания во что бы то ни стало сказать «образно», необычно, а не от ощущения самого материала; во в то ­ ром же случае сравнения естественно ложатся в ф р а зу и кажутся не только уместными, но и по настоящему смелыми («пыж падающей звездой проводил его до дна»). Мы несколько увлеклись разговором о сравнениях, но увлеклись не зря. Было бы жаль, если бы В. Зазубрин в своем дальнейшем развитии стал на путь .лжеэстетических ухищрений и оригинальничанья. А такая опасность налицо. М ежду тем он имеет данные, чтобы формироваться и крепнуть как настоящий художник-реалист , со своим оригинальным писательским глазом. М ежду прочим у В. Зазубрина , как и у многих других писателей, допускаю ­ щих в стиле аналогичные ошибки, бросается в гла з а одна х арактерная п одроб ­ ность : всякого род а словесные «излишества» и сверхнеобычные языковые кон ­ струкции, идущие в ущ ерб смыслу, встречаются у него чаще всего именно там, где произведение бедно содержанием , действием. Создается впечатление, что п и ­ сатель , может быть, даж е несознательно хочет заполнить пустоту в содержании всякого рода словесными ухищрениями. Не даром у В. Зазубрин а вторая часть романа, наиболее зрелая и содерж ательная , является, в то ж е время и самой •благополучной в смысле языка . Повидимому ясность и простота литературного языка , к которым мы все­ мерно стремимся, несомненно зависят от того , насколько ясен для писателя с а ­ мый «предмет», насколько полно осмыслен им фактический материал своего п р о ­ изведения . Когда это го последнего недостает, — начинаются упражнения в сло­ весных «узорах», выдумывание невероятных речевых оборотов , словом начина­ ется постройка «карточных домиков» искусства. Когда приходится говорить о писателях , пытающихся компенсировать н ед о ­ статок содержания словесными конструкциями, мне в сегд а приходит на память один маленький случай из истории гражданской войны на западном фронте. Ко­ миссар нашей части после боя с белыми взял себе лош адь убитого офицера. Это ■была на-редкость красивая вороная лошадь, с глубоким мутноватым блеском холеной кожи и тонкими, скульптурно-точеными ногами. Большие внимательные глаза ее были правильно окружены кофейно-темными «очками», что придавало лошади какую -то «не лошадиную» сосредоточенность. В первый день на лошадь ходили смотреть, как на редкость. Но при первом ж е походе лош адь обнаружи ­ ла странный «порок»: когда комиссар опускал поводья и пускал лош адь шагом, ■она начинала кривить г о л о в у , , в здергивала переднюю правую ногу и — самое главное, что стало потом темой постоянных шуток, — непрерывно крутила х в о ­ стом. — Э то она от безделья , -— философически поды тожил свои наблюдения о р ­ динарец комиссара, тов. Кривокин, большой любитель лошадей.