Сибирские огни, 1935, № 2

тонкий лед стал достаточно крепок, Травин простился с зимовщиками радиостанции и поехал на велосипеде вдоль берега Ледовитого моря. Здесь, от мыса Северо-восточного до Пясины, берег тянется почти прямо на восток. «Вступив на Таймырскую землю», Травин получил, по его словам, «боевое крещение». Через Пясинскую дельту ему при­ шлось переходить по только-что застывшему льду. Ехать на велоси­ педе из-за сильного ветра было невозможно. Он шел рядом с ’вело­ сипедом, уложив на него большую часть -груза и привязав к раме ве­ ревку, другим концом которой опоясал себя. На середине русла лед стал значительно тоньше. Травин шел, осто­ рожно держа велосипед подальше от себя, чтобы занять возможно' большую площадь своим весом. Несмотря на исключительную предо­ сторожность, лед все-таки провалился, и велосипедист весь погрузил­ ся в воду. «Течением тащит под лед. К счастью, упавший на бок велосипед оказался на льду. Пользуясь предохранительной веревкой, стараюсь, выбраться, но лед не держит и продолжает ломаться. Одежда быстро- промокла. Стараясь облегчить себя, я сбрасываю свои доспехи — фо­ тоаппарат с принадлежностями и приборы для метеорологических на­ блюдений, которые были укреплены на одном ремне, через плечо. Все это падает не на лед, а в воду, так как руки начинают уже замерзать. Напрягаю все силы и, ухватившись за велосипедное колесо, вылезаю на кромку льда. До обоих берегов было одинаково.далеко, поэтому решил продвигаться вперед ползком, огибая прорубь и отпустив ве­ лосипед на более длинный буксир. Продвижение лежа, вплавь по льду„ может представить только тот, кто сам испытал это. Я замерзал на ледяном ветру, выбравшись из воды, а когда добрался до противопо­ ложного берега, то жар преодолел холод и, упав на скопившийся под берегом снег, я прежде всего вынужден был утолить жажду. Отдох­ нув немного, я сбросил с себя одежду, чтобы выморозить, а сам за­ копался в снег, продолжая растирать оконечности тела». Никто не видел его тогда, в пустыне, на берегу громадной за­ стывшей реки, под ледяным огнем северного ветра. А если бы увидел случайный промышленник, наверно умчался бы, разнося по тундре весть о «Голом страннике»... «Кто он? Наследие ль военных. Жестоких лет, когда враги Зимою раздевали пленных. И говорили им: беги! Иль, может быть, безумец гордый С природою вступивший в бой И подчинивший воле твердой Морозы, равно как и зной.?»4. Есть ли в наши дни такая гордая поэтическая мечта, которая не превращалась бы в действительность? 4. ЖЕЛЕЗНЫЙ ОЛЕНЬ Слушатели мои не выдержали и, воспользовавшись поэтической паузой, накинулись на меня с вопросами. — Как долго полз Травин по льду? — Сколько времени нужно, чтобы высушить на морозе промок­ шую одежду? — Неужели он сидел голый в снегу? — Почему он не развел костра? Что я мог ответить, кроме того, что Пясина в устье — громадная: река, что леса на ней нет, а значит, нет и плавника, что «выморажива- 4 Леонид Мартынов, «Голый странник». «Сибирские огни». № 6, 1925 г.