Сибирские огни, 1935, № 2

гие из них были высоки, сильны, у всех был яркий медно-красный цвет лиц, блестящих от жира. Я опустился на лед. Едва я сделал несколько шагов к берегу, как «Лейтенант Шмидт» неистово загудел. Человек, шедший мне на­ встречу, также остановился. Он был без шапки. Длинные волосы па­ дали на воротник черной кожаной куртки. — Здравствуйте, — сказал я. — Вы здесь работаете? — Я жду разрешения выехать в Америку, — уклончиво ответил .длинноволосый. — Вы — кто? — Я путешественник... «Лейтенант Шмидт» загудел вторично, льдина под моими но­ гами покачнулась, я зачерпнул в сапог ледяной воды и, смеясь от неожиданного испуга, полез на палубу. Мы снова пошли к Берингову проливу. Внезапно подул норд- вест. Ослепительная прозрачная даль почти мгновенно исчезла. Воз­ дух наполнился холодным рыжим туманом. Арктический фронт на­ стиг нас неожиданно, как неприятельская разведка, напомнив о пред­ стоящих битвах. В мелкой бухте стояли стамухи. Даже на берегу, на серой галь­ ке, валялись огромные льдины, выброшенные весенним напором. Не­ подвижные, голые, они напоминали замерзшие трупы отступающей, но все еще многочисленной и грозной армии. «Лейтенант Шмидт» бросил якорь в километре от берега, чтобы выгрузить бочки с го­ рючим для никогда не состоявшегося врангелевского рейса «Чу­ котки». Фактория мыса Дежнева торговала торбазами, моржовой кожей, -резными изделиями уэлленских мастеров и обычным ассортиментом севера: чай, сахар, табак, мука, мануфактура, ножи, топоры, пилы, •оселки, оружие, патроны... Население «Лейтенанта Шмидта» занялось выбором дорожных вещей. Больше всего нас привлекала обувь из нерпичьей кожи. Торбазами, как называют на севере всякую туземную обувь (от якутского — этербес), запаслись все, начиная от комсомольцев, у •которых, кроме городских ботинок, сандалий и спортсменок, ничего не было, и кончая Карлом Якобсеном, который по опыту знал пре­ имущества нерпичьих торбазов, в сравнении с тяжелыми сапогами. Чукотская обувь была удивительно разнообразна. Здесь были ко­ роткие «плеки», немного выше щиколотки, надевавшиеся под пят­ нистые нерпичьи штаны, обувь до колен и до паха. Выделка была также нескольких сортов: теплые изящные торбаза, с блестящей шерстью, светлые замшевые, шерстью внутрь, черные легкие, как бу­ мага, летние торбаза без шерсти. Все виды этой чукотской обуви непромокаемы, снизу, у щиколотки, стягиваются ремнями, приши­ тыми около пятки, а сверху, ниже колена, шнурком. Чукотская обувь просторна, рассчитана на меховые чулки («чижи») и мягкую стельку из сена. Лучшей обуви для полярных условий трудно придумать, если не считать, что от чукотских кожаных изделий исходит необы­ чайно сильная и устойчивая вонь. Но к безвредным, жилым, живот­ ным запахам очень скоро привыкаешь и перестаешь их замечать. Чукотская обувь могла бы найти отличный сбыт на всех наших промыслах, рыбалках, сплавах. Из нерпы можно было бы приготов­ лять непромокаемые куртки, которые так ценят моряки, но которых гнет в чукотских факториях. Продавались только нерпичьи штаны — летняя одежда чукоч. — Нет, курток нет, — сожалел боцман. — Не умеет чукча... Ну, -а вам зачем штаны?