Сибирские огни, 1935, № 2

— Что? — удивленно спросил Кочубенко. — И колхоз в/идно такой же растяпа ! — Что?! — уже угрожая, крикнул Кочубенко и внезапно рассер­ дился. Кровь отлила от лица, щеки посерели и сам Кочубенко слов­ но состарился на много лет. И в наступившей тишине он выдохнул гневно и страстно: — Ты наш колхоз не трожь! Не трожь, говорю! — повысил го­ лос Кочубенко. Он мгновенно сошел с трибуны, схватил снопики пшеницы и, потрясая ими, как знаменем, закричал: — Это что? Посмотрите — это пшеница! Наша пшеница! Колхозная пшеница! Это она дала нам зажиточную жизнь. Может быть вы мне ¡покажете такую? Не покажете! — торжествовал он. —Не покажете, потому что у вас нет такой. Акто нам уродил эту пше­ ницу? Бог уродил? Мы попа давно прогнали, в церкви у нас школь­ ная столовая. Не за что богу нам помогать... Сами добились. Вот этими руками! Трудились честно... Зал, захваченный необычной речью, замер. Кочубенко, продол­ жая потрясать пшеницей, говорил: — Агротехника, а не бог. Может вы знаете, как дед Терешко сеял ¡сверхранний сев?.. Как шлепал он по холодной грязи, носил трехпудовый груз... Может вы знаете, как в дождь мы своими руба­ хами обворачивали лошадиные хомуты, чтобы не попортить коня. Слыхали? А не слыхали, так слушайте... Бригадир Кочубенко забыл про бумажку. Он рассказывал, как его бригада дралась за урожай. Как не уходили с полей обессили­ вавшие люди, как они, забывая о ¡себе, ¡стыдясь и прячась друг от друга, подкармливали лошадей своим пайком, какой лютой нена­ вистью жгли лодырей и рвачей, как победили ночь, превратив ее в день. Он говорил, как женщины отказывались отдыхать, перевыпол­ няя ¡норму по ¡вязке снопов, как дрались за сохранение каждого зерна. — Так мы бились за колхоз, за нашу зажиточную жизнь, за культурную жизнь! — крикнул Кочубенко и пошел с трибуны. Молчание зала внезапно прорвалось бурей аплодисментов, во­ сторженными криками. Аплодировали в президиуме. Расплывался в широкую улыбку заведующий райзо и вытирал ¡платком гладь своей головы. Танце­ вали электролампы. Кочубенко дошел до края сцены. ¡Потом, словно вспомнив что-то, вернулся твердым шагом ¡на трибуну. — А теперь... — тихо оказал юн. — А теперь позвольте передать вам привет ¡от нашего колхоза, от ¡наших зажиточных колхозников. Вызываю вас... Но... Вы нас не догоните! На будущий год мы возь­ мем пятнадцать центнеров с га! — закончил он убежденно н пошел на место. ¡Снова зал, забыв о неудачном начале выступления, аплодировал бурно и долго. Аплодировал победителям. Кто-то из президиума подал в зал портфель, забытый Кочубен­ ко. Под общие ¡шутки и ¡смех портфель переходил из рук в руки, по­ ка не настиг своего хозяина. Кочубенко взглянул на портфель и мгновенно зспомнил: — Та ¡я-ж свой портфель оставил дома, а не в конторе! А в кон­ торе зацепил завхозовский... Вернувшись домой, Кочубенко отнес оба портфеля в контору. — Вы не обижайтесь, Афанасий Кузьмич, — сказал он, отдавая свой портфель председателю. — А только мне портфеля не надо. Продайте его, ваш портфель...