Сибирские огни, 1934, № 6

романа. Сн — клевета, но клевета блестя­ щая, сочиненная очень умным и знающим человеком. Романом Бурже увлекались и в 900-е годы; попадается он в читательских руках еще и теперь, так как издан в се­ рии «История молодого человека». Итак, нужно изображать жизнь такою, ка­ кова она есть на самом деле, а для этого необходимы знания, научные знания глав­ ным образом, а также и вообще знания, по­ черпнутые из наблюдения и изучения, не­ обходимо умение мыслить научно. То, что Чехов так настойчиво повторял «в стари­ ну», становится особенно важно теперь, когда без технических, биологических и пр. знаний, нельзя подойти почти ни к ка­ кой области жизни. За современным писа­ телем со всех сторон следят зоркие глаза людей, до тонкости знающих то, что он изображает в своем произведении, часто лучше его самого. Эти люди не всегда (да­ же очень редко) выступают в роли крити­ ков, но если в произведении допущена гру­ бая (а иногда и не очень грубая) ошибка, они перестают к нему относиться серьезно. Говоря примером: если писатель, изображая школу, обнаружит в чем-нибудь незнание школьной жизни, то очень мало шансов, что его обличения или призывы подейст­ вуют на школьных работников. Чехов нахо­ дил однако, что такой реализм совершенно недостаточен. Уже в зрелые годы, будучи знаменитым писателем, он так оценивал се­ бя и своих литературных сверстников: «Писатели, которых мы называем вечными или просто хорошими, и которые пленя­ ют, нас, имеют один общий и весьма важ­ ный признак: они куда-то идут и вас зовут туда же... Лучшие из них реальны и пи­ шут жизнь такою, какая она есть, но от­ того, что каждая строчка пропитана, как соком, сознанием цели, Вы, кроме .жизни, какая есть, чувствуете еще т у 'Жизнь, какая должна быть, и это пленяет Вас. А мы? Мы! Мы пишем жизнь такою, какая она есть, а дальше — ни тпру, ни ну. Дальше нас хоть плетьми стегайте. У нас нет ни ближайших, ни отдаленных целей и в на­ шей душе хоть шаром покати»17. Эти сло­ ва определенно показывают, что Чехов сознавал необходимость для писателя чет­ кого, по-боевому отточенного миросозер­ цания. Такого миросозерцания у него1 са­ мого, однако, не было. По своим взгляда*» он был строгим материалистом... «Воспре­ тить человеку материалистическое направ­ ление равносильно запрещению искать ис­ тину. Вне материи нет ни опыта, ни зн а ­ ний, значит, нет и истины»18. К спиритуа­ лизму, религии и т. п. он не умел и не ж е ­ лал относиться серьезно. Но его материа­ лизм был биологического, так сказать, х а ­ рактера. Недаром его приравнивали к Б а ­ зарову. Социологическую часть своего ми­ росозерцания он строил очень медленно и постепенно, и до конца она так и не бы­ ла доведена. В начале своего пути он про­ сто отмахивался от специальных оценок, старательно отгораживался от всяких «пар­ тий». Это видно из писем Михайловского к Чехову, точнее, из тех несохранившихся писем Чехова к Михайловскому, содержа­ ние которых легко угадывается по отве­ там последнего. Много раз приводилось следующее чеховское «исповедание веры»: «Я не либерал, не консерватор, не посте­ пеновец, не индеферентист. Я хотел бы быть свободным художником — и только, и жалею, что бог не дал мне силы, чтобы быть им. Я ненавижу ложь и насилие во всех их видах и мне одинаково противны как секретари консисторий, так и Нотович с Градовским. Фарисейство, тупоумие и произвол царят не в одних только купече­ ских домах и кутузках; я вижу их в нау­ ке, в литературе, среди молодежи. Поэто­ му я одинаково не питаю особого при­ страстия ни к жандармам, ни к мясникам, ни к писателям, ни к молодежи. Форму и ярлык я считаю предрассудком. Мое свя­ тое святых — это человеческое тело, зд о ­ ровье, ум, талант, вдохновенье, любовь и абсолютнейшая свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались. Вот программа, которой я держался бы, если бы был большим художником»10. Это пи­ салось вскоре после спора с Михайлов­ ским и, весьма вероятно, под влиянием этого спора, адресовано письмо антагони­ сту Михайловского — Суворину, который по-своему тоже «воспитывал» Чехова20. Полностью на своих «позициях» Чехов не удержался. Он жил — по-тогдашнему — интенсивной общественной жизнью, и жизнь, конечно, учила его. Он был на Даль ­ нем Востоке и по достоинству оценил цар­ скую колониальную политику, а «домаш- ls Письма, т. II, С XXXIV. 10 Письма. II, CCXV. 1889 г. 20 «Губить Чехова стал Михайловский. А Чехов был тем поэтом, который поет, как птица, — поет и радуется». Письмо Сувори­ на к В. В. Розанову. 15 июля, 1904 г., М. 1913.