Сибирские огни, 1934, № 6

ко портфель и не позволяющий себе ре з ­ ких жестов, нужен определенный тип ру ­ кава; если так же пристроить рукав к во­ енной шинели, ее через два дня принесут в починку. А когда мастерство поднимает­ ся до инженерства, до фабричного произ­ водства, необходимость выхода за преде­ лы техники еще нагляднее. В прежнее вре­ мя, например, в Сибири к сенокосилке ря­ дом с дышлом частенько приделывали ог­ лоблю, так как не имели представления о дышловой запряжке. Оглобля оказывалась в несколько раз тоньше и легче дышла, которое служило второй оглоблей. Дышло тянуло книзу, оглобля торчала кверху, бы­ ло тяжело кореннику, неловко пристяжке, неудобно косцу. Умно придуманная и ма­ стерски изготовленная машина выглядела в поле довольно глупо. Культурный уро­ вень, способ хозяйствования тех, кто ее так рационализировал, американскими ин­ женерами во внимание не принимался. Это элементарные, детские, пожалуй, примеры; их , можно усложнить, развить, придумать другие. Но даже из них видно, что вопрос о мастерстве — не просто вопрос о техни­ ке, что в разговор о нем сейчас же втяги­ вается быт, общественные отношения, куль­ турный уровень и т. д., и т. д. Тем более это сказывается на разговоре о мастерстве литературном. Наиболее наглядным и бес­ спорным проявлением литературного ма­ стерства является, во первых, словесное оформление материала. Писателей так ведь и называют — мастера слова. Во-вторых, таким проявлением нужно считать компо­ зицию, т.-е. завязку, развязку, расположе­ ние событий, расстановку героев, их вза­ имоотношения, выдвижение того или ино­ го из них на первый план, — словом, все, что зависит от желания и умения автора. 'Композиция допускает довольно большое разнообразие. Можно, например, начать ро ­ ман с «конца» (как у Федина в «Городах и годах»), изменить естественный порядок событий (как в «Герое нашего временно); изображая какой-нибудь строй, можно по­ ставить в центре внимания людей или ве­ щи; да мало ли что еще. Все это — уменье, мастерство, и от степени его', конечно, з а ­ висит качество произведения. Однако, сло­ весное оформление для советского читате­ ля нужно несколько иное, чем то, какое применялось до революции; о постройке Турксиба приходится писать иначе, чем, к примеру, Гарин в своих «Инженерах» пи­ сал о постройке рекордной — по-тогдаш- нему — железной дороги в Бессарабии. Словом, говоря о мастерстве писателя, нужно говорить о его творчестве в целом, лишь подчеркивая определенную сторону этого творчества, неразрывно, однако, .вя­ занную со всем остальным. Так придётся говорить и о Чехове. Опираться мы бу­ дем, главным образом, на его письма, гак как осмысливает свое мастерство он имен­ но в них. В свои>{ взглядах на литературу Чехов был последовательным и строгим реали­ стом. «Художественная литература потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом д е ­ ле. Ее назначение — правда безусловная и честная... Для химиков нет на земле ниче­ го нечистого. Литератор должен быть так же об’ективен, как химик; он должен отре­ шиться от житейской суб’ективности и знать, что навозные кучи в пейзаже игра­ ют очень почтенную роль, а злые страсти так же присущи жизни, как и- добрые»-. Формула «рисовать жизнь такой, какова она есть на самом деле» — достаточно и з ­ вестна; повторяется она и сейчас. Но не все повторяющие ее вкладывают в нее одина­ ковое или даже просто определенное со ­ держание. Чехов довольно много говорил •о ней. Чтобы быть реалистом, нужно иметь точные знания, научные знания — в первую очередь, уметь научно мыслить; затем — вообще хорошо знать то, о чем пишешь. В одной из автобиографических заметок Чехов писал: «Не сомневаюсь, з а ­ нятия медицинскими науками имели серьез­ ное влияние на мою литературную , де я ­ тельность; они значительно раздвинули об­ ласть моих наблюдений, обогатили меня знаниями, истинную цену которых для п е ­ ня, как для писателя, может понять толь­ ко тот, кто сам врач; они имели также и направляющее влияние и, вероятно, благо­ даря близости к медицине, мне удалось и з ­ бегнуть многих ошибок. Знакомство с естественными науками, научным методом всегда держало меня настороже, и я ста­ рался, где было возможно, соображаться с научными данными, а где невозможно, — предпочитал не писать вовсе... К беллетрн- 1 Письма, т. I ' fLIV. Писано по поводу «Тины»; адресатка (М. В. Киселева) — пи­ сательница и — это любопытно отметить— помещица, барыня, возмутилась цинизмом этой повести.