Сибирские огни, 1934, № 5

яечно, ничего не смогли. Спиркн только по­ обещал, что ленинградец займется этим де­ лом в первую очередь. — Кто еще хочет сказать? И опять молчание Тогда заговорил Олон Шадрин. Его тоже интересовал вопрос о колхозном стаде. Ког­ да думают выгонять его на выпасы? Рань­ ше в это время скот уже ходил где-нибудь за горами, а сейчас топчется вокруг улуса, где не осталось ни одной травинки... Больше говорить никто не хотел. Тогда взял слово один из Доможакояых. Его голос привычного оратора мягким ту­ маном пополз по избе. Он говорил, как за­ правский революционер, он обвинял, он дока­ зывал, что иного положения вещей и быть не может, если в ячейке, будут такие люди, как Васька Чугунеков — бывший шаман. Спирин вспыхнул: — Васька шаманил с голоду месяца три. Это верно А сколько лет он был батраком у Кулугашева? И кто его избивал до полу­ смерти, как не Доможаковы вместе с Ку­ дугашевым? И почему он стал шаманить — темный, забитый батрак? Кто его заставил, чорт возьми? Тогда били, а теперь доби­ вать хотите? Бросьте свои кулацкие штучки! Ленинградец слушал. Так колхоных «Мал-Хадари> встречал сво­ его будущего руководителя. В УЛУСАХ РАЗГОВОР Это был митинг, затянувшийся на всю по­ севную страду. Колхозники «Мал-Хадари» ходили из юрты в юрту и глотали айран, как свежие новости и свежие новости, как айран. Новости же были похожи одна на Другую и повторялись из утра в утро: — Опять колхозная овечка сдохла! — Как бы коня зарезать ие пришлось! Кончается. И резали баранов, коней, коров. Резали больных, резали здоровых. — Все равно пропадут! Никогда не были так гостеприимны До- можаков Муклай, Болганов Майрук, Катаев Панон. На пасху они поили улусы с утра до' утра. Капал теплый бараний жир на грязные кошмы. Звякали чашки. — Что будет? Не осталось степи, в кото­ рой не росла бы береза1, не осталось улу­ са, в котором не ходила бы беда! — качал 1 Одно из старых хакасских преданий связывает появление березы в степи с появ­ лением русских. головой хозяин. — Что будет? Тысячи быЯи скота у меня. Был и у вас скот. Пропадет у вас — у меня возьмете. А сейчас? Где сей­ час возьмете? Пропадет скот — пропадет колхоных. Разве болел у нас скот в прош­ лом году? и кто теперь поможет? Пропа­ дать, так пропадать! Чем отдавать в ру­ ки злому, лучше положи иа дорогу доброму, лучше с’едим сами. Выпьем, нанджилар! С праздником! Вечерами по юртам ходили усталые, мок­ рые люди. Приходили они прямо с полей. — Сидите, язва-лар? Пахать некогда, а пить время находится? В юрте отвечали: — Пахать? С которых пор в наших улу­ сах стали пахать? Скот извели, так думаешь на пашне от’ехать? А на чем ты пахать бу­ дешь, когда последняя лошадь сдохнет? О чем думает ваша ячейка? — Постой, ты скажи, отчего лошади дох- 1нут? Ты скажи, кто нам паршивых коней подсунул? Кто шелудивых овец дал? Не До- можаков ли? Не Катаев ли? Коммунисты выходили на задворки юрт и там указывали пальцами на заржавленные ллуги, таскали за собой людей «а выгон и показывали отощавший скот: — Ты скажи: чья это работа? Ты скажи: колхоз виноват, или они виноваты? И здесь же на песке чертили кнутови­ щем замысловатые диаграммы. — Смстри, что будет! Сырыми весенними ночами в степи маячи­ ли кони. По дорогим кованным седлам всадников узнать было нетрудно. До самого ■утра метались они из улуса в улус. Зачем? В самый разгар сева двое из них привез­ ли в правление колхоза две пачки заявле­ ний. Хохловский и Тутатчиковский улусы •почти целиком выходили из колхоза. На другой день два всадника привезли еще две пачки заявлений из Сафьяновского и До- можаковского улусов.. КЛАСС ПРОТИВ КЛАССА Лошади сбились в кучу и дремали, ут­ кнувшись мордами в плетень. Все гуще ста­ новятся сумерки. Все крепче тянет сыростью по траве. Стонут за рекой коростели. Заседание ячейки подходило к концу. От­ читывался Манзырь. — Почему ушел Тутатчиков улус? Улус не ушел, ушел Тутатчиков Олах. Остальные не знают — ушли они или не ушли. Если