Сибирские огни, 1934, № 5

ко раз показывал ему Чубич, а все напрасно. Чубич отложил газету. Воспоминание пришло из девятнадцатого года. Таким же хилым, нерасторопным был часовой, заснувший в лесу, пригревшись у костра... партизан окружили. Многие погиб­ ли •— в первую очередь сам часовой Чубич спасся, отделавшись раной в руку. Рубец до сих пор... Он горько усмехнулся. Вот и доверяй та­ ким... И другое воспоминание. Чубич лежит на «негу, бормоча запекшимися губами: — Братишка, пристрели!.. Он не может подняться. Пуля засела где- то глубоко в боку. Черные пятна кружатся ■еред глазами. Должно быть — смерть... Отряд уходит; в небе маячат черные стзо_ лы уже далеких винтовок, посвистывают по снегу лыжи... — Чего выдумал? А ну, Степан, клади его яа лошадь! Увезли. Командир уступил свою лошадь раненому Чубичу. Командир, о котором все внали, что 'по ночам он станет от боли—.рев­ матизм гнездится в костях ног — этот ко­ мандир пошел с бойцами на лыжах... Парторг Чубич каждый день читал боль­ шую газету. И почти каждыйдень он встре­ чал в газете знакомые слова о том, как растет в советской стране человек и что ком. мунисты обязаны помогать этому росту, и еами должны расти... Подвел часовой... Чубич зевнул глубоко, быстро. Взор его упайна кровать. Ведь уж много времени... Хо­ рошо бы завалиться рядом с женой... На минуту показалось, что он уже засы­ пает. Ощущение теплого, парного сна было приятно. «Нет. погоди!»... сказав это себе, Чубич опять прошелся по комнате... Недав­ но собрались у Чубича добрые друзья — сильные горновые: домна перевыполнила алан, каждый получил премиальные. Тогда выла куплена «варшавская» кровать, ко­ мод... Улыбаясь, сидели вокруг этого стола иогутные люди. Как бы под звуки маршэ, их лица проплывали перед Чу-бичем. Седой и румяный Коношнн — очень рослый чело­ век, юркий, подвижной шутник Приходь­ ко — все такие же, как и Чубич — полно­ кровные, выносливые, мускулистые... Вспомнив это, Чубич шумно подвинул но­ гой стул. Жена повернулась на другоЗ бок. И все-таки что-то трудное не было доду­ мано до конца. Что?.. Отвращение к четвертому подручному — грубое, простое чувство заслонялось р а ­ достью. Домны перевыполняют план, пото­ му что работают на них такие, как Чубич, прочные люди. Чубич гордился собой и своими друзьями: а над всем этим жирные, черные, мчались газетные строчки. — Пе-<ре-де-лка людей... Чубич, добродушно кряхтя, долго стас­ кивал неподатливые сапоги. Он повернул выключатель. В комнате началась тьма. «Утро вечера мудренее»... Чубич откинул одеял). ' * Петька сгибал о колено ломик> который доменщики называют пикой. Кровь стучала в виски. Бесполезно: он не мог согнуть пи- ну. — Дай-ка, я... — прогудел знакомый го­ лос. Растерянно посмотрел Петька. Чубич, этот краснолицый, густобородый человек из то­ го сорта людей, которые всегда били Пегь- ку — Чубич взял пику, давнул волосатыми ручищами — пика ловко согнулась. Теперь ее можно с успехом ввести в летку, чтобы прочистить проход, чтобы последний чугун, играя блеском, вышел в канаву. Плененный воздух гудел, заглушая сло­ ва. Чубич прокричал в ухо Петьке: —- Поговорить с тобой надо... Когда кон­ чим. Серые крылья табачного дыма взлетел»» над их головами по пути в баню. «О чем говорить хочет? Наверно из бри­ гады вышибить собираются, уволить... — (боязливо думал Петька. Чубич шагал ря­ дом—шатал широко и крепко — он шел и® своей земле. Вагончики-скипы бежали п» мосту высоко над заводским двором. Лю­ ди с почерневшими лицами, люди в почер­ невшей брезентовой одежде обгоняли их. Чубич замедлил шаг. — Так вот... Смотрю я на тебя, парень, и думаю. Несчастье какое, поди, у тебя случи- лость? — Жрать нечего... деньги умрали... Он все-таки не решался сказать, что день­ ги унесла сбежавшая от него баба. Узна* это, Чубич, крнечно, стал бы хохотать, как хохотали многие... — Ты где живешь? Петька сказал свой адрес... — Я к тебе приду. Сегодня приду. Сейчас вымоемся, пойдем вместе.