Сибирские огни, 1934, № 5

должно быть парень ночует в' котле для варки асфальта. Длинное, серое, наверно, очень холод­ ное, течет над ним октябрьское небо. За базарными лавками оно сливается с такой же длинной, серой, очень холодной рекой. — Подайте копеечку, — злобно, сквозь зубы бормочет нищий. Другие ребята смелы, сильны. Они вме­ сто унизительных просьб и жалоб режут Чужие карманы, чтобы добыть кошелек, вьпрывают из рук у женщин деньги или про­ визию в базарной толчее, огаи по ночам снимают на чердаках белое, как облака сырое, тяжелое белье (луна смотрит «а них в это время), они перелезают через высокие заборы с острыми железными шипами, уда­ ром камня убивают собаку... Луна удивлен­ но смотрит на них, ее лицо белеет все боль­ ше; алая лента стынет на оскаленной морде мертвой собаки; приемщик краденного при чахоточном свете огарка отсчитывает лип­ кими потными руками насквозь просален­ ные рубли; потом они пьют веселое, как жидкий огонь вино, и цветистые веера карт раскрываются перед ними. — Эй ты! много насобирал? Вздрогнув, он обернулся. Двое подходили сзади — толстощекие красные парки, с озор­ ным взглядом. Плечистые, широкогрудые — им бы кули ворочать, но они предпочи­ тают другую — опасную и легкую жизнь. Одежда на них не по росту. Они подходили сзади, усмехаясь. Нищий, ударив пятку о пятку, рванулся бежать и застыл на .месте. Один из них тот, в детском картузике, многозначительно показал кулак. — Лягавишь — говорят, — отрывисто, как бы выплевывая слова, сказал другой. Милиционерам предаешь — «лягавишь». Это обвинение он слышал не один раз. Но оно было ложно. — Гад буду, — прохрипел нищий. — А ну пойдем. — Кто поверит твоим клятвам... И он побрел с ними, опустив голову, не чувствуя уже холода... Как стучит сердце, трясутся руки... Они завернули за угол, на пустырь, зарос­ ший бурьяном; здесь когда то его, новичка, заст авили ипрать в тюремную игру — при­ носить клятву верности блатному миру. Все участники поочередно целовали хлеб н лезвие кинжала; а он с завязанными глаза­ ми почувствовал на губах теплое человечес­ кое тело, услышал дикий взрыв хохота, и с отвращением и "невом срывая непослушную повязку с глаз, ощутил, как по лицу его те- ' кут терпко пахнущие, почти горячие струи. Понял: моча... Он рванулся вперед. Хоте­ лось ударить, но тесным кругом окружали его бывалые ребята с хищными глазами; у каждого нож или железная трость; силы, оставили его, он обвел почти сумасшедшим взглядом своих повелителей — увидел, как. беспощадны и сильны они — каждый может сломать хребет ему; огромный, как город, страх навалился, душит; бежать некуда;, мать — изможденная бедная мать, деревен­ ская батрачка, давно умерла; ои рухнул ничком в бурьян и зарыдал. Его унимали пинками. С тех пор-он был презираем. Оказалось,, что он ни на что опасное, смелое неспосо­ бен — только собирать милостыню. Но и и- этом деле он отставал от поющих речита­ тивом умелых старце:в, от безногих калек и восьмилетних девченок. И сейчас его затащили на этот же про­ клятый пустырь, безрадостный, как его судьба. — Давай деньги. Он трясется унизительной, мелкой дро­ жью. Так дрожат побитые бездомные соба­ ки. В кармане — две единственные медные- монеты поданные сердобольной старушкой. Денег как раз столько, что их хватит на фунт замечательного, свежего и мягкого хлеба, белого, как лен, с золотистой, под­ жаристой, хрустящей на зубах коркой. Или (полтора фунта черного сытногс тяжелого хлеба. От такого потом клонит ко сну и можно во сне увидеть умершую мать... — Ну! Прямо перед ним в упор, на красном ши­ роком, лоснящемся лице — глаза. Они на­ литы ночной силой, дикие глааа в кровяных жилках, окруженные синими кругами от бессонных ночей, глаза под сросшимися кос­ матыми бровями. Нет, он не отдаст деньги. Не только сирах, но и ненависть к этим сильным пао- .иям наполнила его слабый малокровныft мозг, пронизала как бы электрическим то­ ком исхудалое, грязное тело. Тонко и жалобно вскрикнув, он впился' зубами в руку, изукрашенную татуировкой. Хстел бежать... Но бурьян качнулся, туман­ ное небо вдруг очутилось у его ног, горя­ чая тупая боль разошлась по затылку. Не­ сразу понял: чем то сильно ударили, он лежит на земле и ему не подняться... Сквозь гудение давящей боли, где-то вы­ соко над «им взметнулась нога в тяжкож