Сибирские огни, 1934, № 5

бродяга. Дорога ему обужа, дождик ему одежа. Ходит бродяга', родных) ищет. Был в Москве, был в Казани, был в Баку, был в Самаре. Прошел всю Расею, народу — множество, 'родных — нет. И так уже стар стал старик, слаб. Болезнь у него об’явилась: рюматизм. От болезни fece тело рюмит, «ости ломит, плохо ходить старику. А тут еще народ остудел, подавать стал туго. «Много, говорят, вдс... сами по карточке получаем». Куда деваться? Голод подступает. Задумал старик воровать. А было это дело в Барнауле. Там базар, али ярмарка. Народу, возов — страсть! Ста­ рик зашел сзади одного воза, рыбину цап — да бежать! Ан, годы не те. Кандалы да рюматизм ноги с ’ели. Догнали старика. Так много и не били: по шее раз да по зубам два. Да старику много ли и надо-то? Сва­ лился бродяжка под забор, -скукожился, подняться не может. Вдруг псдходит к не­ му молодой человек. — Чего, старик, плачешь? — Смерть зову, а -о-на не идет. — Зачем смерть, надо жить да радовать­ ся... — Какая уя моя жизнь... Ну, слово за слово -разговорились. Моло­ дой человек -старику предлог сделал. — Вот что, старик. Поступай к нам — в деды. — Как так? — А так. Ты все родных ищешь, найти не можешь. Вот я и признаю тебя нашим де­ дом. — Да фам-илие ваше, извините, как? — А фамилие наше — колхоз «Заря». Старик опять головой поник. — Вот оно что... А я и в самсм деле по­ думал, -не внучек ли нашелся любезный, по­ терянный... Гарасин сынок... Молодой человек этот осердился. — Дурень ты старый, тебе добра желают... В грязи валяться Или человеком быть — что лучше? — Какой я человек? — -старик говорит, — култышка! Работать не могу — безрукой. — Ничего, мы и безрукого научим... Уговсрил старика, на машине привез его в колхоз. У -себя в избе жить оставил, в ка­ честве деда. Определил колхоз старика па­ стухом, потом на курсы послал. Был старик солдат, был каторжан, бродяга был, стал человек. И имеет старик — диплом. III. Сонька, золотая ручка 1. Никола куражился. Хмель сделал его ве­ ликим гордецом. Он совсем -не пох-сдил на озлобленного каторжанина с волчьим, ис­ подлобья, взглядом; на дряхлого, унижен­ ного, слезливого -нищего. Свободный -как властелин, и гордый, как властелин, стоял он -над этими распростертыми «а траве лю­ дьми и -похвалялся: — Вот сн, жизни поворот... Был каторжан^ -стал человек... И уполномочен на все... По* -чет, уважение... Городской злобно (швырнул иустую бу­ тылку. -— Разговорчики... Завел службу на три недели... Ты Соньку... Соньку почему от на; скрываешь? — Золотую ручку? — Николка ахнул. — Так я же вам, товарищи, -все об ’яснил... Встреча наша, значит, была на этапе... — Да ие про то! — грубо оборвал город­ ской. — Ты нам Соньку в натуре покажи! — Вот! — Андронка проворно вскочил. — Истинно, -в натуре. Товарищ затем и при­ шел. Гремит эта Сонька по всей округе... — Сонька-то? Николка замолк, просветленно улыбнул­ ся. Молчание продолжалось полминуты. — Идем! — решительно -махнул рукой ста­ рик. Он вывел -гостей из околка. На изумруд­ ном, ровно зеленом выгоне, полого катив­ шемся вниз, к с-ветлой речке, рассыпалось пестрое, словно игрушечнс-е, стадо. Дед Ни­ колка торопливо подбежал ближе и, обер­ нувшись, безмолвн-о поманил спутников. — -Вот... ...Великолепная, нежно-дымчатой масти ко­ рова подняла от травы круторогую свою голову, влажными ноздрями втянула воздух и ткнулась мордой к деду. Малиновый бубенчик ее звякнул нежно. — Вот она... Сонька... Наступило молчание. — Нда... — хрипло засмеялся Андрон­ ка. — Это, действительно... За сколько про­ дашь?.. — Соньку? Николка покачнулся. Хмель все еще кру­ жил ему голову. — За жизнь! — свирепо промолвил он и стукнул себя в грудь. — За жизнь, за твою и за мою! — Ну-ну, — примиряюще загудел город­ ской. — Это шутка... — Шутка!.. От полноты чувств дед не мог -вымолвить всего. Ведь, в конце концов, что для этих людей — случайных, завтра их здесь не бу.