Сибирские огни, 1934, № 5

Побелел солдат белее казенкой солдатской рубахи. — Слушаюсь, вашескопресходительство! Полез на бруствер, снизу ему мыло, та­ зик с водой педали, стоит солдат, умывает­ ся. А пули кругом свищут, солдатскую ду­ шу ищут. Стоит солдат как мертвяк, еле руками по роже водит. А генерал снизу ко­ манду командует: — Шею, каналья, белее мой... Руки еще мылом петри... Ну, кончил солдат, слышит команду: «На­ лево кругом, под прикрытие... марш-1». Слава те, господи! Хотел солдат перекреститься, поднял руку... А пуля-то — жжик! Руку словно огнем обожгло! Скатился солдат в окоп, как мешск незавязанный. Подняли ‘его, тюд мышки держут. Из руки кровища хлещет. (Генерал, безумной храбрости бе­ лый орел, Скобелев подходит. — Молодец! За геройство русского вои­ на дарую тебе чарку водки. А с полка спи­ сать — к оружию неспособный. Полежал солдат в лазарете, пошел до­ мой. Вместо руки култышку несет. О Шт Пришел солдат домой, в Калуцкую гу­ бернию. Калуцкая губерния, драные пове­ ти! А всех драней — на солдатской избе. Покачал солдат головой, ну да, — думает, — ладно. Потсм направлю, а пока по возра­ щении, выпить все ж надо. Купил солдат штоф вина, позвал братку, стали выпивать. Закуски — полон -стол: хлеб с лебеды да поря из воды. Ну, выпили, вот братка и го. во'рит солдату: — Так и так. Солдат в шанцах, а жена в танцах. Твоя баба тут t попом Володькой •спуталась. — Как так? — А уж как хочешь. Почернел солдат чернее солдатского голе- иища, но — молчит. На утро проспался, за работу принялся. .Да что от безрукого, какая работа! Крутит­ ся солдат, а толку нет. А жена его пилит, убожеством попрекает» Призадумался сол­ дат, повесил голову... Глянь, сам долгогри­ вый в избу шасть. — Здраствуй, служивый! — Здравия желаю, батюшка. — Не пойдешь ли ко мне в звонари? — Отчего ж, можно пойти. — Жалованья тебе—полтиика в месяц. — Премного благодарны, ваше преподо­ бие — это солдат говорит, а сам думает: «все равно деваться некуда, а с колокольни еще видней». С той коры и пошло у них. Солдат на ко­ локольню, а жена за подворотню. Солдат в колокола, а жена со двора. Он начнет жену пытать: — Где была? — Не твоего ума1дело. — С попом гуляла? — А хоть бы и так! Солдат думал, думал, да к попу. Так и так, мол, ваше преподобие, получается, вро­ де неудобство семейной жизни... А поп ему: — Иди, иди, — говорит, — убогой! Еще недоволен... Даром, что ли, тебе, безрукому, полтинку платят... Ну, солдату это, конечно, обидно. «Что-ж, думает это за проституция? Врешь, ду­ мает, я эту проституцию прикончу!» Стал солдат следить и выследил. Псп на гумно, и Наталья за ним. А у солдата на ко­ локольне уж лопатка припасена, — желез­ ная. Солдат схватил лопатку да тоже сле­ дом. Вот поп с солдатовой женой сидят, прохлаждаются, четверть водки у них стоит. Солдат подкрался, как махнет лопатой с ле­ вой руки — у попа черепушка долой. И вместе с косичкою. Ну, тут шум, крик, народ, заковали сол­ дата в кандалы... 3. Заковали солдата в кандалы, послали на Соколин-остров. Был солдат, стал каторжан. И присуждена ему каторга — вечная. Сокелин, Соколин, черный остров! Солн­ ца нет — дождь и слякоть. Цвета нет —тря­ сина, лопух, тайга непролазная. И людей нет — одна скотина. Скотина белая — мундирная, скотина серая — халатная. Пришел каторжан на Соколин, первым де­ лом его осмотрели: безрукой, скотина! Люд­ ского ничего делать не может. Послали ка- торжана бревна таскать. И таскал каторжан бревна, как 'тварь животная., Остановится, пристанет, сейчас надзиратель подскочит: трах по морде! За ваше, значит, здоровье! Тяни дальше! Не (вытерпел каторжан, задумал бежать. Собралось их трое: Николка каторжан-ка- луцкий, Егорка каторжан-тамбовский и Га- саика катержан-татарин. Гиляк за двадцать пять рублей через пролив перевез. Вступи­ ли каторжаны в тайгу. А эта тайга — ни конца, ни краю, и жи­ вут там одни звери да гнус. Идут каторжа­ ны, от гнуса головешки с дымом несут. День идут, месяц идут, нет тайге просвета.