Сибирские огни, 1934, № 5

Столетья — Немая, Столетья — * Глухая Дремала Равнина От края — До края... Дремали — Оредь пепельно-серых Паров — Застывшие Волны Песчаных Бугров, — Дремали Хребты, Плоскогорья, Увалы, В туманы Закутавшись, Как в одеяла... Их даже Собаки Чуждались... В нсчи Глумились Над ними Седые Сычи... В эту степь пришли машины: У всех Одинаковы Голос и тело. — Побежкой и мастью Друг другу Сродни... Машинам дано имя — тулпар — леген­ дарная лошадь. Поэт говорит о паровозе: Гремя, пролетаешь, ■Сквозь ветер ■И дым, — Тот скажет, Что рев — И тигриный, И львиный — Скуленье Щенка По сравнению С ним... «В шесть дней и «очей Пробежал, не забудь, — Мой верный Тулпар Шестимесячный путь». Псэт высказывает пожелание: «Да множатся Чаще Твои — Жеребята. Мой верный Товарищ, Мой конь ■Вороной». Новую степь поэт рисует так: «Вст шелком расстелился клевер, Вон в матовом стекле — огни Кустов хлопчатника, а выше — 'Пшеницы золото звенит». Есть в сборнике стихотворение, в котором хорошо нарисованы люди Казакстана, «Бад. Бопе». У’ бая батрачила вдова, казачка Кун- шзш, у нея была тринадцатилетняя дочка «Бал-Бопе». «Мать умерла». Бай отдал Бал- Бопе за «брюхатого и седогс» старика. Она стала второй женой. Комсомольцы узнал*? об этом и написали в нарсуд. Суд наказа,, бая, а девушку после этого поместили в детдом. В этом большом стихотворении много строф, написаных мастерски: «С утра до ночи, день-деньской, Глухой томимая тоской, Гнет спину до седьмого пота. И — не присесть И — не прилечь, — Побои — коль заводит речь О том, что тягостна работа». Но кроме этого стихотворения, в книге нет ни одногс произведения, в котором был бы виден человек. Вот поэт пишет о «первом казакском пар­ тизане» Абдоле Асылбекове: «Велик был твой геройский труд. Его в пример другим берут». Это все, что сказано о герое. Читатель так и не узнает, чем же велик труд эт с о человека. Поэт не сумел создать образа пер­ вого партизана-казака, В сбо;рнике преобладают такие стихи, ко­ торые вызывают недоумение. Вот стихо­ творение, называющееся «Молочный завод» (разве бывают молочные заводы? Видимо, автор хотел сказать — «маслодельный за­ вод»): «Течет сметана. .Молоко течет. И ребятня, набив сметаной рот, На солнце жмурится... А матери сметану В тяжелых ведрах понесли в завод». Откуда течет сметана? И почему это ма­ тери на завод несут сметану, когда повсе­ местно на маслодельные заводы, несут не сметану, а молско? Следующая строфа со­ вершенно нелепа. «Завод — невдалеке. Он, враг былой кибитки... Бьет — со сметаною — пестами пере­ житки... С улыбкой женщины вынссят со двора Крутого масла золотые слитки»... Что же это за завод такой, который пес­ тами бьет сметану? И какие пережитки бьет он? Накснец, откуда женщины выно­ сят масло? Из своего двора или из двора маслозавода? Но, в таком случае, почему же завод разбазаривает маслс? И вот поэтическое резюме: «Из-за степей к нам большевик тпришел: С ним вместе — масло к бедняку на стол»... В стихотворении «Конвейер» автор пишет: «Я строчками пролиться был готов В гул заводской без всяческой помехи». Напрасно было бы искать смысл в этих строчках В том же стихотворении есть такое мес­ то: «Да, партия — есть домна: как металл. Она формует нам людей из стали». 1 Курсив наш. 'Сиб . Огни. 10.