Сибирские огни, 1934, № 5

детелен» для всего племени, ом на десять голов стоит выше в культурном отношении «своего» племени и поэтому эксплоатирует не только экономическую, но и культурную отсталость ойротов). Сапог Тыдыков — единственный представитель своего класса в романе. В нем, как в фокусе, собраны ти­ пические черты врага. Здесь автор никакой «разбавки» не делал. От того, видимо, Са­ пог и вышел таким цельным. Конечно, тут имеет значение еще и то обстоятельство, что Сапог — отрицательный тип. А всобще до сих пор отрицательный тип больше уда. вался советским писателям. Сейчас трудно говорить — почему так происходило. Это— особая тема. Но одна из причин, по моему, мнению, ясна: отрицательный тип гораздо шире показан нашей литературой. Образ кулака создавали целые писательские поко­ ления, начиная с народников, тогда как ли­ тературная история героя социалистическо­ го строительства исчисляется несколькими годами. Наконец, положительный герой — фигура, постоянно усложняющаяся и ра ­ стущая. Таким образом, если производить некото­ рый итог моим беглым высказываниям о со­ держании романа, придется иризнать, что ос­ новной его недостаток — недоработанность. Она сказалась и в сюжетной рыхлости и в том, что персонажи недостаточно продума­ ны. Судя пс отдельным главам (например, свадьба Анытпаса, описание приезда к Са­ погу агронома и его пребывание там, по­ пытка Яманай покончить с собой и др.), Вы можете писать значительно лучше. И я уверен, что если бы Вы поработали над ро­ маном еще лишних 2-3 месяца, он вышел бы компактнее, несомненно короче; в нем отпали бы второстепенные герои, и 'Произ­ ведение в целом поднялось бы на ту необ­ ходимую художественную высоту, которая так важна сейчас для советской литерату­ ры. 2 . Но особенно много, — и притом серьез­ ных — недостатков. Вы допустили, тов. Коптелов, в литературном Вашем язьске, и вообще изобразительных средствах рома­ на. Здесь бросается в -глаза не только об­ щая недоработанность, но и некоторая пороч­ ность вашего художественного метода. Вы часто соскальзываете с дороги подлинного реалистического искусства на путь лжеху- дожественности, так называемой «красоч­ ности», «украшательства». Вы впадаете в ту же самую ошибку, которая свойственна многим, правда более молодым, чем Вы, ли­ тераторам. Вам кажется, что чем больше в литературной речи сравнений и неожидан­ ных метафср — тем ближе Вы к истинной художественности. Но это ошибка. В стремлении говорить «красочно» Вы часто теряете меру, а мера в искусстве, как из­ вестно — «штука» очень тонкая. Здесь «ко­ личество переходит в качество» очень бы­ стро и заметно. Я бы не хотел быть ложно понятым. Поэтому постараюсь немедленно обратить­ ся к примерам. Когда я говорю о лжехудо- жественности, я имею ввиду следующее: мастер реалист типа Флобера, Мопассана, Толстого или Бунина об улыбающемся че­ ловеке скажет просто и без «выворотов»: он улыбался так-то, с таким-то оттенком. Или: «по его лицу (такому-то, с такими-то чер­ тами) пробежала улыбка». Вам же, тов. Коптелов, кажется это недостаточным и Вы говорите: «По круглому лицу ее вешними водами прошла улыбка». Или еще пример: Можно сказать, к примеру так: «И тогда не испугают ее колкие {или злые, или ехид­ ные) насмешки одноплеменцев». Вы же го­ ворите иначе: «И тогда свистящие ветры насмешек не испугают ее». Вот эти «вешние воды» и «свистящие ветры» и есть украшательство, ложная ху­ дожественность. Ложная потому, что она ни на йоту не делает вашу мысль находчи­ вей; предмет, описываемый Вами, от этого нисколько не становится ярче и памятней. Скорее даже эти «вешние .воды» и «свистя- j щие вет.ры» сгружают стиль, делают его |тяжелым и засоренным. Я не говорю уже о том, что сравнивать, например, насмешку со свистящим ветрам неудачно: это — весь­ ма непохожие явления. Свистящий ветер — это нечто стремительное, бьющее, звонкое. Это — отпущенная неожиданно пружина. Насмешка же ассоциируется в нашем пред­ ставлении с чем-то затаенным, под­ спудным, ехидным. Я взял только две этих фразы из первых 10 страниц, хотя мог бы, конечно, их легко увеличить. Например, у Вас есть такие ме­ ста: «медвежьи шкуры леса», «проголодав­ шиеся синие камни», «тихо улыбались го­ ры» и т. д. Вторая группа недостатков изобразитель­ ных качеств .романа заключается в засорен­ ности авторокой .речи «штампами» т. е. та­ кими сравнениями, оборотами речи, или ме­ тафорами, которые от частого употребления их в литературе, давно потеряли свой изо­ бразительный блеск, и могут свидетель­ ствовать лишь о притупленной остроте пи­ сательского слуха (а иногда — и художест­ венного вкуса). Вот некоторые примеры та­ ких «штампованных» фраз: «лицо покрылось тенью задумчивости», «бисеринки глаз», «будто былинки в поле», «широкие брови внезапно сошлись, образовав над переносьем тугой узел», «горячие уголь­ ки глаз» и, наконец, — Вы используе­ те всем знакомый способ, при помощи которого писатели (Л. Толстой в «Хад­ жи Мурате», Фадеев в «Разгроме» И т. д.) показывали задумчивое состояние своего героя: «Ярманка понуро шагал ря­ дом с братом, новой плетью сбивая росу с травы». Все Э|ТО, конечно, может и не заме­ тить, рядовой читатель, подходящий к про­ изведению с чисто читательской, потреби­ тельской точки зрения. Но, Вы сами знаете, тов. Костелов, что у нас день ото дня ра­ стет другой читатель, который самым вни­ мательнейшим образом следит, за тонкостя­ ми художественного мастерства, за ростом отдельного советского писателя. И, поверь­ те, этст читатель немедленно заметит Ва-