Сибирские огни, 1934, № 4

ровал Светышев. Но стоголосая песня гря­ нула вдруг над самым ухом. Пранов от­ крыл глаза и приподняв голову увидел, что Гоша Коробкин уже одет и заботливо чи­ стит у порога щеткой брюки. А из откры­ той фортки врывалась в комнату красно­ армейская: Стар н млад! Куй булат! Встава-ай, народ, Сигнал на бой зове-о-от... Слышался мерный, твердый шаг. Геннадий вскочил. Взяв мыло, зубную щетку, тонкое холщевое плотенце с крас­ ными петушками на концах, он спустился в нижний этаж. По коридору шли в уборную студенты с полотенцами, цветными обмылками и зуб­ ным порошком. Утренние голоса звучали гулко. В углу гудел сверкающий «Титан-». Хлопали двери. В конце коридора горела забытая дежурным электрическая лампочка и свет ее теперь казался печальным. В уборной под холодным душем изгибал­ ся смуглый студент в трусиках и радост­ но гоготал. Когда Пранов, умывшись, пришел в ком­ нату, Мажбич рассматривал портреты ка­ ких-то девушек над Гошиной кроватью. — Вот эта — вероломная особа, потому что рыжая. И эта — тоже... Ах, Гоша, Го­ ша, жаль мне тебя, — обстоятельно на­ смехался он. Гоша недовольно крякнул и пнул штиб­ леты Мажбича далеко под кровать. А Маж­ бич невозмутимо потянулся и от полноты сил диковато запел: — Сильва, ты меня не любишь. Сильва, ты меня погубишь... — Не мешайте заниматься! — Сурово застучали в заколоченную дверь. Пение разбудило Скурихина. — Что так холодно? м-м, — промычал он, ежась на кровати от утренней прохлады, заполнившей комнату, — И зачем так рано встают?.. Пранов посмотрел на него: — Из каких ты мест? Будто я тебя ви­ дел раньше... — С кудьжиной горы, — угрюмо сказал Скурихин хриплым и сырым от сна голо­ сом, расправляя высохшие за ночь портян­ ки. Полное лицо его было помято и слег­ ка опухше. Когда сели завтракать, Скурихин заварил себе отдельно в маленький чайник густой кирпичный чай. Блюдечко он держал под­ перев пятью растопыренными пальцами и Шумно прихлебывал. После пяти стаканов Скурихин растег- нул ворот рубахи. На лбу у него выступил пот. — На роскошь что-ли разориться? — спросил он, улыбаясь и, пригладив ладонью волосы, пошел вниз, в кооперативный ла­ рек. Вернулся он оттуда с тремя дешевыми пряниками и, положив их около своего стакана, снова сел пить чай. Ты бы лучше масла сто грамм купил,— заметил Коробкин. — Извиняюсь, деньги транжирить я не согласен, — строго возразил Скурихин. Гоша ехидно посмотрел на Скурихина. — Сознайся, ведь это ты свистел вчера после собрания? — А хоть бы и я, в чем дело? — поднял голову Скурихин. — Кому же ты свистел? — Вот пристал! Кабалкину... Скурихин хрипло захохотал. После чая, когда все ушли, Скурихин за­ пер дверь на крючек, потом, выдвинув из- под кровати обитый жестью сундучек, до­ стал клеенчатую тетрадь и сел 'писать. Он ■писал, скупо обмакивая в чернильницу пе­ ро. Заслышав стук, воровато посматривал то « а дверь, то на окно. Через полчаса донеслись из коридора ша­ ги и кто-то дернул дверь. Скурихин тороп­ ливо бросил тетрадь в сундучек и задви­ нул его ногой под кровать. — Открой-же! Какого чорта, — бранил­ ся за дверью Гоша. Скурихин откинул крючок. — Ты что-же это на запоре сидишь? — недовольно спросил Коробкин, осматривая комнату. — Спал, так чтобы кто чужой не зашел. Чтобы не выдать волнения и неловкости, он одел фуражку и вышел. Гоша подошел к стене, где висела его одежда, осторожно снял простыню и улыб­ нулся. Два новых, тщательно разглаженных костюма, пальто, брюки были в сохранно­ сти. Он осмотрел костюмы, чесучевые рубашки, сдул пушинки, пылинки, поглядел ткань на свет и проверил пуговицы... — Плохо держитесь, плохо... — покачал Гоша головой и ему захотелось покрепче пришить их. Он достал иголку с ниткой. Пересмотрев одежду, Коробкин сел за стол и, обхватив голову руками, принялся вслух читать книгу.