Сибирские огни, 1934, № 4

— Милиция, стало быть. Он подтянулся к окну и перед ним тот­ час же развернулся огромный двор, по­ крытый навозом и раструшенным сеном. Теперь несомненно было, что он попал в милицию. По двору, подбирая сено, бродили кони. У колодца, задрав бороды, лежали два мужика. Коки подходили и обнюхивали им ноги. Мужики не "двигались. — Пьяные должно быть,—подумал Гусев. Он прихватил никелированную цепочку и поставил ее на место. Она держалась на тоненькой шерсти. Как только он убрал пальцы, цепочка звякнула и снова свали­ лась на бок. Была, значит, драка. Дрался он, видимо, с Небабой. Во всяком случае он твердо помнил рыжую бороду, которая лезла ему прямо в рот. Потом кто-то крикнул: миль- тоны! Небаба стал вырываться, но он креп­ ко вцепился в рыжую бороду и не пускал его. Неизвестно, зачем это он делал. Он отчетливо помнил, что звук разбиваемой двери испугал Небабу и это усилило его яростную радость. От Небабы оттащили его милиционеры. Они же увели драчунов в милицию. Но почему же они посадили его в одиночную камеру? Гусев беспокойно обшарил карманы. Кошелек был при нем. В кармане пиджа­ ка брякали пластинки, в боковом кармане он нашарил газету. Охая и морщясь, Гусев сел на нары и подобрал под себя ноги. Газета была та самая, в которой вос­ хваляли его работу. Она сильно смялась, но портрет его, напечатанный на третьей странице, еще можно было рассмотреть. Счастливая мысль мелькнула сквозь тош­ нотную муть. Он сполз с нар, подошел к двери и на­ чал стучаться. Стучался он долго. Дверь открылась так стремительно, чго он едва не вылетел в коридор. — Ты чего шумишь? — прикрикнул на него низенький милиционер, входя в ка­ меру. Гусев сунул руку в карман и вызывающе вскинул голову. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Потом Гусев шаг­ нул вперед и в упор спросил: — За что меня взяли? — Будто не знаешь, — сказал милици­ онер, поддергивая кобуру нагана: — хазу вашу накрыли и забрали всех. — Какую хазу? — пробормотал Гусев и вдруг похолодел от догадки: значит, они считают его бандитом. — Слышь, друг, — забормотал он, сра­ зу сникая, — тут ошибка вышла. Я в эту компанию по ошибке попал, по пьяному делу... „ Милиционер осклабился во все свое ши­ рокое и круглое лицо. Гусев покраснел н еще невнятнее забормотал: — Я правильно говорю. Я, друг ты мой. ударник, про меня в газете напечатано. Гусев развернул газету. Милиционер глянул на фотографию, по­ том посмотрел на Гусева и нерешительно проговорил: — Будто похож. — Ну вот то-то же, — внушительно про­ говорил Гусев, подавляя волнение, — ты меня отпустить должен, потому что мне на работу пора. — Ну, это ты зря! — добродушно засме­ ялся милиционер, — тебе придется с на­ чальником поговорить. Милиционер сел на нары и вынул кисет. Гусев понял, что ему поверили. Но то­ ропить милиционера было нельзя. Гусев сел на краешек нар и погрузился в раз­ мышления. Что-то теперь делается в рель­ соотделочной? Зубаха, поди, доволен, что его нет у пресса. Худяков, наверно, всем рассказал о встрече с Гошкой. Запишут ли ему прогул?. — Лежат, сволочи, — прервал его раз­ мышления милиционер: — понимаешь, с ут­ ра лежат. Гусев понял, что милиционер говорит о мужиках. — Мы их, понимаешь, на базаре взяли,— заговорил милиционер, свертьп^п цигар­ ку, — они овечек с возу продавали. Мы спросили разрешенье на продажу. Они го­ ворят: «у нас разрешенье от господа;». Мы поволокли их в отделение. В отделении на­ чальник спрашивает, кто они такие. Один говорит: — Я Добролюбов. Другой Бра- толюбовым назвался. Начальник погово­ рил с ними и велел им уходить. Ошибка,, стало-быть, вышла. Милиционер затянулся и выпустил коль­ цо дыма: — Они, значит, из толстовцев оказались и у них вера такая, чтобы никаких доку­ ментов не иметь. Выходит, мы понапрасну к ним прицепились. Милиционер еще раз затянулся и друже­ любно положил руку на колено Гусеву: — Вот и тебя тоже по ошибке замели.