Сибирские огни, 1934, № 4

раскрыла она глаза, в которых испуг смер­ тельный. — «Муки, мужики, нет!.. Еды не будет! — жалобно откликнулась она. — «Пороху я свинца нет! — также испу­ ганно прибавил старший парень. «Маленькие забились под скаты жилища и молчали. Селентур помолчал. Он озабочен­ но порылся за пазухой и крякнул. — «И табаку совсем не стало, — добавил он». Так 'коротко .и немногословно выяснила вся семья Селентурова свое положение. Рассказ кончается страшной картиной ги­ бели всего семейства, разорванного около родного чума волками.. 1 Этих двух свидетельств должно быть вполне достаточно, чтобы предвосхитить будущие события и понять, что ждет Сауда в глухой тайге — без riopoxa, без ружья. Прав был именно сомневающийся Ьали. 5али — реалист. Уйти ют Калмакова Сауду не дано. В ус­ ловиях царской России при победоносно на­ ступающем капиталистическом хозяйстве большой аргиш обречен на неудачу. Не удастся Сауду при помощи лука прокор­ мить семью. Не удастся устоять от «покру- гы » . В тайге ждет не бесклассовая аркадия, а верная смерть. И невольно приходится изумляться старику Бали. Ему-то почему изменило величайшее чутье, знание жизни, горький, но богатый опыт? Что его гонит вместе с Саудом? Только ли одна общая их любовь к Пэтэме? Он-то ведь никак не может верить в удачу. Ответ может быть один: отчаяние. Бали ганит отчаяние. Как раз те совершенно непереносимые условия жизни, та петля, которую принес в тайгу Калмаков .и — что совсем не показано в романе — усиливший свой к лассовый нажим бай Гольтуоль; усиление ясака, непереноси­ мая власть рынка, голод и многое другое, например, выжигание лесов, деятельность миссионеров, о чем лишь глухо намекает автор, взявший основным мотивом бегства Сауда не социальные причины, а биологи­ ческий факт — гибель Пэтэмы. Скажи он о социальных мотивах полным голосом, нарисуй картину тогдашней жизни полной кистью, — невыполнимый план Сау­ да приобрел бы еще более сильное, социаль- »о-значимое звучание. А главное ни у кого ни на минуту не смогли бы появиться ил­ лю зии , что где-то и в самом деле возмож­ но осуществить этот план, т. е. вернуться к счастливым временам д а л еки х предков. По­ ка-что в первой части книги тс®. Ошаров оставляет место для таких сомнений. Может быть он вернется к этому вопросу в сле­ дующей часта? * Неполный показ этих условий, недоста­ точное вскрытие содержания истории, неяс­ ность исторической перспективы приходит­ ся поставить в большой минус автору. Это ошибка, которую нельзя списать за счет лишь некоторой композицйояной рыхлости романа. Автор не справился с анализом ,и показом ««истинного содержания истории»— вот в чем дело. Стало-быть речь идет о не­ достатках мировоззренческого порядка. ■к Сауду при капиталистическом строе нет выхода, ему некуда деваться. Именно это» заставляет его и Бали задумать свой боль­ шой аргиш. Этот выбор, этот выход появит­ ся у Сауда и ему подобных при другом строе — при советском. Об этом с немалой силой, знанием и полнотой рассказывает другой сибирский романист___Афанасий Коптелов в своем романе «Великое кочевье». Об этом поговорим ниже. Сейчас несколько замечаний об языке *» образах романа Ошарова. Я уже отмечал мудрость и простоту Вали. Тов. Ошаров умеет рисовать сцены, где вы­ ступает старик. 'Он подбирает для этого простые, точные и, вместе с тем, образные слова. Вот, например, диалог между Бали и Дулькомо — женой Топко, которая обеспо­ коена долгим отсутствием Сауда и Пэтэмы, ушедших в тайгу на охоту. «Пусть ходят, — говорит Бали. — Дальше ходят, лучше приметят тайгу. Будут голод­ ны — научатся прямее ходить. Еда укоро­ тит дорогу к чуму. — «А зверь если? — «Лесной человек живет ic медведем ря­ дом. Тайга без медведя — чум без жиль­ цов... Встретятся теперь, потом бояться не будут. — «А как с’ест? — «Эко, с’ест! Не добыл да с’ест. Если медведя бояться, тогда от молнии умирать- надо. — Бали вздохнул и спокойно доба­ вил: — эко, с’ест! С’ест, другой раз не бу­ дет. Рога растут, чтобы падать». Мы замечаем склонность Бали говорить афоризмами, метафорами. «Под старость сон улетит, как птица от взрослых цыплят. Совсем не уйдет, но и не пустит под теплые крылья». «Одна головеш­ ка в костре чадит только. Эх, с кем-то моей-