Сибирские огни, 1934, № 3

i-гель. Погасшие головешки уставились из очага кабаньими мордами. — Где она? Ушла за кандыком? — Пг- рерыл золу. — Огонь сегодня погас. Ему было стыдно перед самим собою. — Какой же я хозяин! Жалел ее, че бил. так вот... — Плюнул на головешки. — Правду говорят: «Жену не бить, хозяином не быть». Скрипнув зубами, упал .на кровать. Где­ то глубоко-глубоко тлели думы: «И жизнь такая же пустая, как мой аил». Долго лежал без движения. Вздрогнул от легкого прикосновения заботливой руки, открыл глаза, — перед ним стоял сам Са­ пог и, соболезнующе улыбаясь, сообщал: — Соседкам сказала, что за кандыком пошла, а сама... — Куда? — перебил Анытпас и сразу же сник, вспомнив, что нельзя рвать речь Большого человека. — Туда, на хребет. — Старик не пока­ зал, что обижен не во-время вырвазшим- ся словом. — А мы с Шатнем возвраща­ лись с камланья и встретили ее. Она шла с Борлаем и мило так разговаривала. Алытпас враз вытянулся, глаза округли­ лись и задрожала нижняя губа. — С Борлаем? Мне говорили, что она раньше с Ярманкой... — Они братья... :не ссорятся из-за нее.— Сапог, растягивая -слова, сочувствующе по­ качал головой. Парень мял свои руки, думал вслух: — Токушевы мне не братья. В них кипит , не добрая кровь Мундуса, а поганая, дур­ ная, как у бешеной собаки. — Одна такая собака может народ наш перекусать. Тогда всем конец, — в тон ему продолжал Сапог, .сделав лицо при­ скорбным. — Дурных- собак убивают? Убивают, — бормотал Анытпас. Будто .сонный, лрошел мимо Сапога, откинул дверь — и прямо к коню. 2 . Измученный конь покрылся пеной, на нем не было ни -одной сухой шерстинки. Анытпас без отдыха сновал по лесу, по­ сматривая за тропой. ;— Теперь у меня палец не др-огиет, — говорил уверенно громко. —• Бабу воровать вздумал, собака... Я за бабу всем Токуше- вьш. половы пообрываю. — Рвал нежно- алые цветы маральника и с отвращением бросал. — Вот так... На исходе второго дня он заметил на холме что-то похожее на камень, то задер­ живавшийся возле пней, то с новой силой бросавшийся вниз. Направил туда коня. Еще издали разглядел, что это — невысо- кая женщина, одетая в черные лохмотья. Она часто 'спотыкалась, катилась кубарем, цепляясь за кусты, отдыхала на пнях. — Это она, — сердито выдохнул « вмиг побагровел. От нового чегедека остались одни лен­ точки. Лохмотья изорванной шубы волочи­ лись по земле. Обнаженная голова, каза­ лось, вросла в -плечи. Косы ее были взлох­ мачены. Подошвы -сапог протерлись и го­ ленища болтались на ногах, как береста на полусгнивших пнях. Было ясно, что ес­ ли она еще раз упадет, то не встанет. — Куда ползешь? — прорычал муж, оса­ живая коня. Яманай с трудом подняла окруженные- кровоподтеками глаза и, узнав мужа, пова­ лилась за куст, будто ветер -подломил хи­ лое дерево. На лице ее — кровяные коро­ сты, на руках и ногах — многочисленные ссадины. В грозовую -ночь она сбилась -с тропы и вышла на незнакомую вершину. Там она хотела пересечь неширокую россыпь, но> камень пополз вниз, увле-кая ее. Она кати­ лась п-о острякам и мелкий щебень засы­ пал -ее. На ее счастье каменный поток вскоре остановился. Затем она попала в неожиданно вывернувшуюся реку. Вода кидала ее с камня на камень, легко пере­ вертывала и на крутом повороте -брезгливо выбросила на пологий берег... В таежной чащебе сухие сучья хватали ее за лохмотья, пороли дряхлую обувь... — Какой зверь тебя рвал? Сказывай! —- рявкнул Анытпас, падая коршуном. Яманай молчала. Кольнула мужа корот­ ким взглядом, полным отвращения к нему. Он осыпал ее, свернувшуюся клубкам, ударами, .пинка-ми, рыча: — К чужим мужикам бегать... А? Мужа бросать... А? За тебя сколько заплачено... А? Она закрыла лицо руками, закусила боль­ шой палец, чтобы не проронить ни чвука. Анытпас дышал часто и тяжело. Остано­ вившись, чтобы вытереть лот с лица, он увидел перед -собою неподвижное тело жены, испуганным зайцем прыгнул в сто­ рону и приник к мрачному камню. Пол­ ными ужаса глазами уставился на нее, смутно' чувствуя возраставшую жал-осгь: она струилась,, как вода из родника* по­ степенно заливая все тело, вот и грудь пе­