Сибирские огни, 1934, № 3

Яманай юркнула в лес. «Смелость у ией еще молодая», — поду­ мал Токушев с сожалением. Он ехал, вскинув голову, не сворачиаэя, пренебрежительно покосился на иеволыю посторонивш егося Сапога. — Желаю всяческих успехов мудрому человеку, — ухмыльнулся тот, нахально кланяясь и ощеряя зубы. — Бабочка, что молодая кобылица: мягкая, гладенькая и по зубам не бьет. — Сдохни, собака! — бросил Борлай, плюясь. Ехидные слова о женщине оскорбляли его. Сейчас Яманай предстала в его вооб­ ражении самой чистой. Ему захотелось снова увидеть ее и утешить теплым сло­ вом. Она подкупила его смелостью разго­ вора. «Теперь все по-иному должно катить ся, — думал он. — И Ярманка не вино­ ват, и Яманай не виновата. Старые арка­ ны, связывавшие род, как говорил Сурта­ ев, изломали их». На склоне холма, на сырой жерди ви­ села шкура лошади. Свежие капли крови горели на солнце. Заметив жертву, Борлай дернул плечами. — Опять коня задрали... Видно правду говорят, что Шатый в год больше трех­ сот лошадей рвет. На лужайке он остановился и громко позвал Яманай. Еще и еще раз. Лес молчал. Тихо улыбались горы. 2 . Накануне возвращения Борлая Утишка привез какого-то малознаменитого шама­ на, захудалого старичонка с подбитым гла­ зом, и на холме возле изрытой суком по­ лоски принес жеребенка в жертву богам. Утром все кочевье собралось к черному пятну. Любопытные взоры ребят и зави­ стливые взгляды отцов и матерей се­ мейств запечатлевали в памяти каждое движение Утишки. Вот он развязал ме­ шок, долго пересыпал с ладони иа ладонь зерна, будто жалея их и не надеясь, чгэ земля возвратит брошенное в ее плодо­ родное чрево. Попробовал на зуб и стал сосредоточенно рассыпать, как ребята рас­ сыпают подкормку голубям, чтобы зама­ нить сизокрылых под торбу и накрыть. Многие думали об осени. Они как бы видели, что к аилу Утишки тянулись ,'а- вьючеаные лошади, во всех сумах — яч­ мень, ячмень.... — Много он тут соберет? Богатев всех нас будет... — Я слышала сам говорил: «Обрасту достатком, как медведь салом». Двенадцатилетний сын Содонова Тохна крикнул, припрыгивая: — Едет... Едет, едет... Смотрите, едет большой человек на жеребце. Все повернулись, отыскивая Борлая гла­ зами. Так толпой и двинулись навстречу. Ребятишки бежали, припрыгивая. Мужчи­ ны перебрасывались словами: — Правду говорил тот начальник, что гласть за бедных. — Вот теперь у нас настоящее кочевье! — Не пойдем Сапога умаливать, бёз е~о обойдемся. Только на половине пути кто-то пожа­ лел: — Не досмотрели... что будет дальше Утишка делать. — Досмотришь. Он десять дней ячмень прорассыпает, — успокоил Сенюш Курба- гв, бежавший впереди других. -- Мало пользы досматривать: там для одного Утишки, а тут для всех, — твердо сказал кряжистый и лохматый Содонов, казалось, собравший на себя все лесные мхи. Борлая не допустили до своего аила. Толкаясь, осматривали жеребца со всех сторон, косы в гриве плели, легонько гла­ дили. Токушев не успевал отвечать на во­ просы. Всех удивляло, что жеребца отда­ ли бесплатно и «на-вовсе», только обязали записывать приплод от него. — А жеребят потом не отберут? — усу- мнился кто-то. Сенюш повис на поводу, раскрывая рот Гнедого. — Молодой. Пятый год, — сообщил он. — Караулить надо. Как бы ему горло не перервали... — Скорее мы перервем кому следует, — прорычал Байрым, пощелкивая зубами о треснувший чубук. — Поочередно караулить, с винтовка­ ми, — предложил старший Токушев. — Я первый. Сегодня... Всю ночь глаз не сомкну, — засуетился Сенюш. Тохна щебетал, забегая то с о д н о й , то с другой стороны: — Большой человек... А большой чело­ век... Он шибко лягается? Содонов оттащил сына за рукав. — Лягнет, так от тебя одни сопли оста­ нутся... Сам остановился против Борлая, пред- •