Сибирские огни, 1934, № 3

— Хор-ошему человеку всегда счастье летит .навстречу. Прошлой ночью я сон видел, будто твоя старая винтовка .немет­ ко бьет. Почему ты раньше не сказал мне об этом? Постеснялся? Зря. Я тебе давно бы принес хорошую. — Через плечо суро­ во бросил к двери: — Давай... Услужливо переломившись, в аил шумно запрыгнул Нагон, старичок с трясущейся челюстью, как бы безустанно нашептывав­ ший что-то страшное. Положив перед хо­ зяином ружье и набор рожков и кожаных мешочков, он быстро удалился, придержав дверь, чтобы не хлопнула. — Вот тебе, — Сапог заговорил возвы­ шенно, ободряя. — Надежная винтовка. Сорок шесть медведей, семнадцать мара­ ло® и три лося из нее убито. Будешь ' с первого выстрела на-.смерть валить. Тут пули, порох сильный... Принимая подарок, Анытпас задяскал зубами, сдерживая дрожь. Сапог, недовольно двигая бровями, в упор смотрел в глаза трясущегося пасту­ ха, сыпал 'намеренно гневные слова, буд­ то собаку растравлял перед охотой на берложного зверя: — Я думал, что ты мужик... Мальчиш­ кой стыдно быть. У баб некоторых рука устойчивее, чем у тебя, щенок. Слова эти катились мимо сознания Аныт- паса. Вспомнив тихое бормотание жены, он подбодрил себя: «Это она говорила про Борлая... Он — медведь, а медведя убьешь — хорошее де­ ло сделаешь». Ласково поглаживал оияющий ствол вин­ товки, молвил протяжно: — Я на промысле был... Двух медведей зашиб, знаю... Сапог поучал: — Всегда ешь горячее сердце, почки и печень зверя: глаз будет острым, рука ка­ менной, а здоровье крепче железа. Почтительно проводив хозяина за дзе- ри, Анытпас перевернул измызганное сед­ ло, перебирая беспокойными пальцами уз­ лы перетертых ремней, почувствовал не­ понятную жгучую жажду и хватил узлы зубами. — Завтра же поеду... У меня крепкая рука... Я все сделаю, — „ говорил сам себе строго, точно мальчишке, не решавшемуся выглянуть из аила в ночную темноту. Зубы его часто ляскали. Уголки трепе­ щущих губ опускались. Глава девятая. 1. Восторженное утро с чисто вымыты; небом и пламенеющими вершинами го| застало Борлая недалеко от места семи летней стоянки. Пегуха, бежавшая впере ди, покосилась «а заброшенный аил и, уко рачивая шаг, вопросительно оглянулась и хозяина. — Рано нам с тобой кочевать сюда, ра но, милая, — заговорил он. — Маленька луна мало ходит, вырастет — много хо дить будет, никого тогда не побоится всех злых духов побьет. Он мотнул головой вверх и обнадежи вающе улыбнулся одними глазами. — Товарищество так же, как луна, обч зательно вырастет, а умирать не будет, :а ким большим да сильным станет... Тогд; придется старым коршунам свои гнезда н скалы переносить. Он представил себе тот день, когда вс алтайцы, оттесненные в каменные ущельг на голые места, птицами низринутся в дс лину. Они восторжествуют, потому что и много и они, поняв слова нового и вели кого племени, будут дружны и силы» Это будет не спокойная перекочевка, грозное наступление. — Это придет скоро: вожаки новоп племени не ошибаются, — вслух подума, он. — Все идет так, как они говорят. Сло во их крепче стали и дороже золота. М>но гие не верили, что дадут нам жеребца, я говорил, что получу. И получил. Бес платно дали. Под ним был гнедой четырехлетии# же ребец с крепкими ногами и длинной шеей Конь имел острый слух и, пугаясь лесны: шорохов, четыре раза сбрасывал седока а сам за все шестьдесят километров н уронил ни одной капли пота. С детегя: знакомые Борлаю скалы и долины про мелькнули 'незаметно. Это-была самая ко роткая ночь. Казалось, заря с зарей об нималась на пушисты* снегах подоблач ных вершин. И от света до езета на гора: кураны трубили победу весны, по-новому взбадривающе звенели реки и звезды, ка залось, роняли на землю живительную ро су и наливали человека нескончаемой "н лой. Проезжая мимо одной из отар, он увл дел пастуха в шапке из козьих лап. Крик нул задиристо: —• Эй, байский хвост! Почем наняла овец пасти?