Сибирские огни, 1934, № 3

шубой, обвешанной колокольчиками, желез­ ными обломками, разноцветными ленточка­ ми, ремешками и крыльями филина, над костром грели размалеванный кровью бу­ бен, чтобы сильнее гукал, хохотал заливи­ стей. 4. Шатый принял из рук старого лрисл/ж- яика разогретый бубен и, постучав в него над огнем, дико запел: Каменный очаг не покачнется, Огонь будет жарким... Потом он встал в воинственную позу, вскинул бубен выше головы и потряс им. Облачноглазый Бура-хан! Би-кижи, имеющий ледяные моги! Ь.ш-Бура, имеющий облачные глаза! Златогранный мой Ак-Яик! • Трехрогая черная скала — Алтай мой! После этого он обратился за помощью к давно умершему прадеду, самому знамени­ тому каму. На высоте вечности зимующий! Прозванный Синей Ясностью! Признанный небесным! Омывающийся в Алтын-Коле, Мой прадед Чочш! Убогий аил в глазах больного заколы­ хался, словно полы широкой шубы на огол­ телом ветру, и подымался все выше и . :ш- ше. Где-то зловеще ухали филины, да тре­ вожно колобродили бубны. Возле кровати приземистый человек орал, как бык на коровьей крови, то приседал, то высоко подпрыгивал и размахивал ру­ ками, стало-быть дрался с кем-то сальным и ловким. Пухлые щеки его вздрагивали, будто пузыри, под 'слезоточивыми глазами, заключенными в красные стручки воспален­ ных ве с, кисели свинцовые мешки дряблой кожи. «На коуром гусе полетел кам к Эрлику,— подумал больной. — У гуся лошадиные уши, в ушах золотые .серьги, a ib хвосге стрела. Летит он быстрее молнии. Вот сей­ час откроются золотые ворота горы У же­ ню и Шатый улетит под землю...» Стая глазастых филинов, — все ближе и ближе. Солнца не видно. Темным-темно. Только иногда злобно сверкнет огненный глаз пернатого великана с лошадиными ушами. С бубна сыплются искры. Ездишь ты на темно-мухортом коне. Спишь на постели из черных бобров... «Это он восхваляет Эрлика. Сейчас нач­ нет упрашивать». Шаман крутился волчком, ухал, сдозчо пугал кого-то... С новой силой захлопала крыльями сгая филинов. Зрачки больного тихо закатились куда-то под лоб, веки сомкнулись. Земля вздрогнула, словно испуганная лошадь. Ра­ зорвав серую кошму тумана, поднялась, блестя голубыми льдами, гора. Какая же это вершина? Никогда не видел такой. М о ­ жет быть это та самая небесная гора, >:а которой живет добрый бог Ульгень? Фио­ летовые шубы, шелестя тонким шелком, легли «а белые камни. И вдруг из-под них поднялась голова хозяина. — Я — твой отец родной. Во мне кр гаь самого Мундуса. Я болею за тебя и помогу -тебе, только ты не будь неблагодарным,— упрашивала она. Издалека, громыхая сокрушаемыми вер­ шинами, катился гром. Взлетали огненные бубны и таяли в воздухе. И опять откуда- то налетели огромные, как сопки, морды филинов, послышалось потрясающее уха- ние и тот же бычий голос: — У Эрлика сдох лучший ^конь. Бог вза­ мен этого коня сначала облюбовал Бор­ лая, но потом ты больше поглянулся ему. Не знаю, упрошу ли. Шибко тяжело. На­ верно, с’ест тебя Эрлик. Больной с отчаянием открыл .глаза. Ему показалось, что старые лиственницы скло­ нились над аилом и шептали сотнями го­ лосов: — Эрлик с’ест. Эрлик с’ест. Он силился уверить себя, что это ветер шелестй'т лохматыми вершинами кедрачей, но. в ушах иоирежнему до боли щекочет острый шопот: — С’ест. С ’ест. Анытпас замахал руками, обороняясь от жадных филинов, повернулся на бок; падая с кровати, хрипел: — Нет, нет... Старички подхватили его и кинули на постель. И тотчас же снова показалась фи- линая стая. С треском взвилось бледное пламя и на один миг закрыло половину неба. Запахло. жженым пером. Анытпаг знает, что это горят перья большегла­ зых филинов. Так им и нужно, не будут ухать. Все исчезло, когда опять полился знако­ мый голос, утешая: — Шибко сердитый Эрлик сегодня: сту­ чал лошадиными копытами, даже железный аил его дрожал. Черный остров в Черное озеро погружался. Гнев Эрлика сыпался на меня потоками искр. Ты наверно в это