Сибирские огни, 1934, № 3

стаприимства, хозяин схватился за трубчу, чтобы угостить соседей, неизвестно зачем пожаловавших в такую позднюю пару. — Не ври. Я знаю, что ты записался, — гневно рявкнул Токушев. — Уши у тебя байские и руки байские. Кто каждое наше слово к Сапогу тащил? Ты. Кто аилы ло­ мал? Ты. — В гости пришел и ругаться начал... — обиженно пропищал хозяин, а в ответ ему палящие брызги >слов: —• Я в гости к таким бессовестным лю­ дям не хожу. Ты — падаль. Ты — байский вонючий хвост. Мы тебе близ нашего ко­ чевья проехать не дадим, а не то, что жить здесь. Соседи неловко переглядывались. Стараясь сохранить спокойствие, хозяин взял головешку и стал прикуривать. Голо­ вешка описывала мелкие круги. Все думали, что он вот-вот обожжется. Запахло под­ паленными усами. —-Я — брат ваш... Борлай гневно перебил его: — Ты — кровожадному волку брат. Из какой трубки, щенок, куришь? Он выхватил трубку из зубов Таланке- ленга, .вторую достал из-за своего голени­ ща, обе положил на руки, простертые к на­ роду: — Смотрите все... Одна его, а вторую я нашел у развороченных аилов, — помни­ те? — тоже его.’ Трубки .полетели из рук в руки, их то­ ропливо ощупывали, меряли и осматривали каждую царапину. — Одними руками деланы, одним ножом резаны, — бросил Сенюш, сверкнув глава­ ми, полными ненависти и презрения. — И ;на ноже щербинка, — рявкнул Утишка, подвигаясь вперед широкой грудью. Хозяин облизывал вытянувшиеся губы, смотрел в огонь, острые плечи его ходила, брови шевелились, точно лохматые гусени­ цы на былинке. Наконец, он, низко опустнз голову, как бодливый баран, расшибая тол­ пу, бросился к стропилине, на которой ви­ села винтовка. — В гости .пришли, а сами ругаться... Я... я покажу волка. —. Горло его перехватило, он задыхался, хрипел. Утишка с размаху опустил на его плечо тяжелую руку и толкнул его на землю, взревев: — Сиди, лягушка! Не прыгай. Весь аил твой разнесем. — Чтобы к утру место было чисто, — приказал Борлай и, не торопясь, повернул­ ся к двери. С кровати доносился слезливый женский писк. Глава .-восьмая. 1. Привязав лошаденок, завьюченных убо­ гим домашним скарбом, к суковатому стол­ бу, Таланкеленг несмело толкнул плечом тесовые ворота. Он держался так насторо­ женно, что при первой опасности готов был метнуться по-заячьи и скрыться в ле­ су. Тяжелые ворота растворились с треску­ чим скрипом обледеневших крючьев. Пом­ нится, с таким шумом ломались кости и рвались сухожилия лошадей, живьем раз­ дираемых в жертву богам. Голос Сапога, когда о.н узнает о всем- случившемся, будет таким же ожесточенно скрипучим. Двор был чист, как тонкий лед на спо­ койном озере. Во всех направлениях по нему медленно проплывали работники. У толстых столбов, свернувшись, дремали лохматые псы. Нежданного посетителя, бо­ язливо озиравшегося по сторонам, в пер­ вую минуту никто не заметил. Вдруг из-под са^ая рассерженным хорь­ ком выпрыгнул старик, он так трясся, что, казалось, его подергивали за пегую боро­ ду. Размахивая кривым зубом от конных грабель, он харчал: — Кто сломал? Сказывайте, зверье пар­ шивое... Двор вздрогнул. Шаркая козьими кисами и застывшими обутками, побежали работ­ ники всяк по своему делу, залаяли собаки, уставив морды в небо. — Все без мяса останетесь, коли не ска­ жете. Таланкеленг, с’ежившись, попятился к воротам. «Уйти бы незамеченным. В худое время попал: теперь у него рука тяжелая и серд­ це —• обледеневший камень», — думал он, царапая ворота за своей спиной. Острые глазки Сапога ухватили его. — Ты куда пополз? Что опять напако­ стил? — Мотнул головой на белую юрту.— Пойдем. Шагая широко, твердо, через плечо кидал тащившемуся на почтительном расстоянии Таланкеленту: — От меня ни в какой норе не схоро­ нишься. Глаз мой все мыслишки твои рас­ путает. Я сердца своего народа насквозь вижу...