Сибирские огни, 1934, № 3

кая борозда. Каждое слово Сапога заста­ вляло как бы вздрагивать, крутые плечи ходили. Хотелось сейчас же броситься к нему, ударить разящим словом ненависти, ■а потом напомнить агрономам, что они заботятся о враге. «Агрономы ли только заботятся? Не они ■одни отводили эти коновязи первейшему, баю». Заметив, что взгляды алтайцев были при­ кованы к этим людям, а уши старательно ловили тихие -слова, он опять заговорил, почему богат Тыдыков. — Сколько у него коней? Блеснула добродушная усмешка Чумара. Разве мог кто-нибудь ответить на этот во^- прос, коли сам хозяин не знал, сколько у .него лошадей. Надо ему было проверить все ли табуны в целости, он гнал их в ущелье «Медведь не пройдет». Целый день шли табуны в каменный мешок, точно груз­ ные тучи по небу плыли и конца им не было. Полное ущелье, каждый вершок зем­ ли бы занят — значит целы табуны. — Скота у него, как звезд на небе, — сердито прохрипел Байрым и сплюнул. — До войны, говорят, было больше ста табунов, — угрюмо начал Аргачи. — Бы­ вало едешь по долине: «Чьи табуны?» — «Сапоговы табуны». Перевалишь хребет: «Чьи та-буны?» — «Сапоговы табуны». Докатился чей-то приглушенный шопот: — Счастье в аиле его живет. Суртаев гневно крикнул: — Счастье, говоришь, живет? А у зол­ ка в логовище — тоже счастье? — Пе­ ребрасывал острый взгляд с лица на ли­ цо: — Счастье — не сизый голубь, которо­ го можно прикормить, а потом ему и силок на ногу. Его надо выковать. Не лично для себя, а для всех, кто трудом живет... Агрономы обогнули коновязь и теперь медленно шли навстречу. Оттуда ^донеслось, словно шелест веток в ветряный день: — Да, да, коневодческое товарищество... Иначе нельзя пока-что. В этом случае Край- земуправление поддержит. — Человек в белой фуражке погладил свои черные ко­ шачьи усы. Пожимая его короткую руку, Сапог го­ ворил звонко: — Обязательно приезжайте ко м,не. Я ученых людей люблю. У меня всегда эк­ спедиции ■останавливаются. Средний сын мой тоже на агронома учится, в городе Омске, а младшего думаю на врача учить. Сейчас он в Улале... Говорухин взял черноусого под руку и, удаляясь, говорил с жаром: — В пятнадцатом году он на армию по­ жертвовал табун в сто голов. Император собственноручно вручил ему золотые ча­ сы. Перешел на тихий шопот, таявший за плечами: — Это чудеснейший человек! Самородок! Завтра он приглашает нас всех, особенно вас, Евгений Васильевич, к себе, пока на здешнюю квартиру. А потом и к нему в усадьбу. Попробуете араку — алтайский напиток. И не только попробуете, — у не­ го душа широкая, меры не знает... А ба- ранинка такая ароматная, да жирная! Я нигде не встречал более вкусной барани­ ны! Спутник закручивал рассыпавшиеся усы. — Блондинка эта с ангельскими глаза­ ми будет? — Нет, не нашего поля ягода. Да и что вы так обратили на нее внимание? Она мертва, как кочан мороженой капусты... Сапог подошел к Филиппу Ивановичу и льстиво поздоровался, посверкивая лука­ выми глазами: —-Может учитель на рысаке прокатить­ ся желает? У меня есть английское сед­ ло. Суртаеву показалось, что у него хру­ стнули онемевшие челюсти. Он долго не мог найти слов, чтобы больнее хлеснуть ■старика. — На тебе, кривоногом чорте, волк в отхожее не поедет. — Блеснув колючи­ ми льдинками глаз, напомнил едкую по­ говорку: «Старая жена — насмех, старый конь — на убой». Послышался неуверенный и малоголосый хохот. Филипп Иванович тихонько повернулся и, окруженный алтайцами, направился к ма­ ленькому балаганчику, издали напоминав­ шему мелочную торговлю.. Балаганчик при­ тулился к задней стенке магазина Центро- спирта, над крышей — красное полотнище, по которому небрежно раскиданы слом: „Т о л ь к о через об 'единение крест ьянства в комм уны —скорейший путь к со ц и а л и зм у " . „Д а здра в ст в уют ком м уны !" Суртаев мысленно выругался, шаг jero стал тверже, он ожесточенно бил землю коваными каблуками. «Что за политическая тупость! Загнали коммуну в такую дыру...». Он оставил алтайцев на площади, а сам