Сибирские огни, 1934, № 3

ру белых свец. Дня три тому назад Сур­ таев купил десяток баранов. Курсанты од­ ним ударом ножа разрезали грудь, просо­ вывали внутрь руку и вмиг сжимали серд­ це. Баран мгновенно засыпал. «А ведь партию можно сравнить с серд­ цам. Сердце страны. Все поймут», — ду­ мал Филипп Иванович, растирая тело. — «Страна выбилась из непроходимых тру­ щоб на крепкую дорогу, задавила разруху и поборола голод благодаря тому, что крепкое сердце работало без перебоев. Да еше как работало! Тут можно и о контр­ революции сказать, и о баях-феодалах»... Чоманов стоял на соседнем камне и не спускал глаз с учителя. Заметив его взгляд, Суртаев сказал успокаивающе: — Сегодня все раз’ксню о партии; За спиной шелестела трава под ногами алтайцев, спешивших на берег реки. «Сейчас Борлай начнет полоскаться. Ол быстрее других забыл седую, как столе­ тия, заповедь: «Не умывайся и счастье будет жить в твоем аиле». А Байрым не­ пременно повторит все движения и жесты старшего брата», — думал Филипп Ивано­ вич. Токушевы остановились неподалеку от него. Борлай озорно сунул в воду руки, черные, как барсучьи лапы. На щеках за­ дрожали мутные капли. Суртаев кинул ему мыло и он стал ожесточенно тереть щеки и лоб. Открыл глаза, рассмеялся. Ли­ цо белое, точно его хватил озноб. Он пле­ скал на себя воду и задорно мотал голо­ вой. Когда Филипп Иванович чистил зубы, Аргачи удивленно смотрел ему в рот. За­ тем он попросил щетку и, шаркнув по своим зубам, залился восторженным хохо­ том: —• Где покупал, товарищ Суртаев? Ска- жа, товарищ Суртаев? — Зачем тебе? — Надо. — Щеки его загорелись. — Зубы будут, как у тебя. Белее снега. Из большого аила повалил черный дым. Дежурные разогревали сваренное накану- ie мясо. Ксгда собрались к завтраку, Аргачи :нял шапку, погладил бритую голову и Нрнул себя за косичку, напомнив о раз­ говоре на берегу реки. — Зачем алтайцы носят косу? — спро­ сил Суртаев. — Чтобы вши плодились, — прыснул лчрень. — Во! Вшам в косе, как глухарям в ке­ дровнике — приволье. — Суртаев точм нож о голенище. ’ — Старики рассказывали, — начал Се­ нюш, — что Ойрат будто бы сказал: «Кэ- гЛа второй раз приду на землю, то узнаю народ «вой по косам...». — Сказкам веришь, — крикнул Бор­ лай. — В сказках говорится, что у бога­ тыри лоб, как гора, кости, как тайгз... Разве мог быть такой человек? — Коса с душой связана, — заговорил Байрым. — Если с лиственницы кору снять, то душа у_ лиственницы засохнет. Если человек косу обрежет, то будет сох­ нуть, сохнуть, совсем высохнет и упадет, как подгнившее дерево. — У дерева никакой души нет. — Глупость говоришь, Байрым. Суртаев поднял глаза на курсантов. Все замолчали. Он спросил: — Как, ребята, отрежем косу парню? Он хочет быть настоящим комсомольцем. Сю- во дает. — Руби под самый корень. Посыпались громкие возгласы, поощряв­ шие смелость и стремление к яовшестау. Кто-то подсунул толстое полено. Рас:ы- na:i хохот, Аргачи растянулся по земле; черная коса блестела на смолистом дере­ ве. — Смотри, ум потеряешь. — Девки отвертываться будут. — Всех кобыл перепугаешь. — Ничего, мы ему русскую невесту най­ дем. Такую дородную, да краснощекую! Согласен? — Ие! Филипп Иванович наставил нож и по обуху ударил топором. Коса упала ком­ лем в огонь. Аргачи вскочил, шаловливо подпрыгивая, и потряс головой: — Легко как! Ой, и легко! В голове светло... Все учить, все понимать буду. Сам с такими машинками по долинам пое- ДУ- Он подумал о своем прошлом и решил, что непременно будет учителем. Трудное дело, но ведь за спиной его всего двад­ цать два года. Когда-то вот так же думал, что нелегко пасти табуны, даже плакал, а ведь научился не только пасти, но и арка­ нами ловить лошадей. Лучшим пастухом! считался. Это о нем говорили: «знает, в какое время, «уда гнать табуны и в какой долине сколько дней держать их». Давно ли он, как и все алтайцы, вместо имени своего, ставил тавро. У него не было ло­ шадей, но у него было свое тавро, заве-