Сибирские огни, 1934, № 3

t кружку, -сел за спиной Суртаева. Гот эборвал беседу, живо повернулся к нему .■и в упор посмотрел немигающими глаза­ ми: — Ты зачем ездил к Сапогу? — Я не ездил... Я письмо возил... И вот... Парень покраснел и подал посылку, за­ шитую в белый коленкор. — Уговоримся так: «Больше мы врать не будем», — рубил ладонью по своей но­ ге. ■— Ты был у Сапога. Я знаю это. Аргачи молча покусывал губы, смотрел на свои острые коленки. — Ты уехал, подпоясанный арканом. Это все помнят. Тыдыков купил тебя за синюю опояску, которая сейчас на тебе... Филипп Иванович снова поднял глаза на слушателей. — Жизнь идет по новой тропе. Вы, бед­ няки, хозяева всему; вы, а не Сапог. Он пока еще хозяин своих табунов, но не па­ стухов, не сеока. А что бы он стал делать с табунами, если бы завтра все пастухи ушли от него? — Разбрелись бы кони по горам, одича­ ли бы. Волки подавили бы которых, — сказал Байрым. — А те пастухи, что делать стали бы? Им осталось бы одно — с голоду уми­ рать. — У советской власти, которая вам — мать родная, работы хватит для всех... — Суртаев говорил долго и дельно, упомя­ нул о коммунах. Вечером Борлай подсел к Аргачи и ука­ зал на часы. Парень до полночи не сводил глаз с блестящего циферблата. — Кругом бегает, как конь на аркане,— сказал тот о стрелках. Дождавшись, когда Суртаев захлопнул записную книжку, Аргачи попросил его показать машинку: — Ты, видно, знаешь все? — несмело погладил крутые бока будильника. — Все знаю. — День пройдет, два пройдет, какая по­ года будет? — Дождь. Надолго заненастьит, — так же твердо сказал Филипп Иванович, вспомнив показание анероида... — А я думаю, шапку снимешь — коса вспыхнет от солнца. — Украдкой ,бросит в глаза Суртаева испытующий взгляд. — Машинка скажет, когда солнце про­ будится? — Скажет: Рога эти будут вот так: Аргачи поставил будильник перед со­ бой, ни на секунду не отрывал взгляд от стекла, горевшего в бурных лучах костра 2 . Филипп Иванович сидел у огня и пере­ листывал хрустящие страницы, покрытые густой вязью прямых строчек. Останавли­ вался на ранних записях: 16 июля. В минувшую ночь раз десять Аргачи будил меня, все спрашивал: «Что машинка показывает?». На лужайку выбе­ гал по звездам проверить и, видимо, ре­ шил, что часы правильно время показыва­ ют. Один в аиле оставшись — варить обед, он, как сам мне сознался, крышку отво­ рил и, внутрь будильника заглянув, уви­ дел медные зубы, как бы пережевывавшие что-то. Стал их прутиком дразнить, пэка не остановил. Мне пришлось целый вечер провозиться с часами. Все-таки направил. Обрадовались. Очень удивились, что я сим часы, по их мнению, вылечил. 18 июля. Мои предсказания оправдались: второй день льет дождь. Аргачи долго молчал, а под вечер спросил: «Посмотри на машинку, скоро ли солнечные дни' при­ дут?». Заниматься приходится в аиле. От трубок — тучи дыма. С рассвета до пол­ ночи разговариваю. Один. И грамота, и политпросвещение — все на мне. К уроку подготовиться не дают: по пятам ходят и выспрашивают о том, о сем. Хорошо, что- Чумар приехал, все-таки поможет грамоте учить. 21 июля. Байрым, выбранный председа­ телем санкомиссии, каждое утро сам уби­ рает в аилах. Спросил: «почему не назна­ чаешь дежурных?» — Он ответил: «Все на памяти не могу удержать». Посовето­ вал ему составить список. Целый вечер потел мужик. Вместо имени ученика пи­ сал тавро, которым лошадей пятнают. Так велось у них: надо расписаться на бума­ ге — тавро ставит. 3 августа. Дожди прошли. Как обруби­ ло: сразу ясная, да теплая погода. Сегод- ля до самого вечера занимались под от­ крытым небом. Вразвалочку вышли мои ученики и лениво на полянку попадали. Я заметил, что многим занятия надоели и казались бесконечными, как зимняя ночь. Правда, сегодня во время урока не искали вшей, но все-таки было много зевающих и -потягивающихся. Человека четыре смотре­ ли на меня так, словно они делали мне одолжение, а, в глазах их было написано: «Зачем ты нас держишь? Араковать ко­ гда мы будем? Лето уходит». Чумар веет