Сибирские огни, 1934, № 3

д. к ап тал ов , великое кочевье . 45 — Не знаю, — неохотно пробурчал тот, подымая головы. «Ничего, переломится», — утешал себя Суртаев. Всю ночь он не мог уснуть. Утром, ко­ гда на первом общем собрании выбирали самоуправление, с нарочитой важностью сказал, что надо послать человека в Агаш с письмом, которое полетит в город iio утроволоке, и сосредоточенно уставился г. глаза пастуха, повышая голос: — Поручим это дело, товарищи, Арга­ чи. Он — парень молодой и расторопный. Тот почувствовал на себе то завистли­ вые, то недоверчивые взгляды алтайцев, резко выпрямился, будто, намеревался встать и броситься из аила, да так и оле­ денел. Потом слегка испуганными глазами космотрел на знакомых, мысленно спраши­ вал: «Это что же такое? Неужели прав­ да?». Еще сегодня утром он ожидал, чго но время сборища, на котором намеревал­ ся боднуть этого гладкоголового русско­ го, на голову его, Аргачи Чоманова, кам­ нями обрушатся крики. Он готовился ии столько к защите, сколько к нападению и лрипас целую сумину злых слов. И вдруг такой оборот! Он оказался в положелии охотника, у которого, при брооке зверя, кто-то вырвал ружье. Филипп Иванович гладил свою дазпо небритую щеку, говорил тихо, душевно: — Езжай, друг, прямо по трактовой до­ роге, в который дом проволока ныряет, гуда и заходи. Оттуда привезешь посыл­ ку, маленькую такую... Достал из распухшего бумажника . деся­ ток заранее отсчитанных рублевых бума­ жек, хрустящих, как пересушенная звери­ ная шкурка, и вместе с телеграммой и за­ пиской подал парню: — Вот тебе деньги и письмо. С’езди, по­ жалуйста. Пробежал глазами по лицам алтайцев, сидевших вокруг очага: — Вы ему доверяете? Долгое молчание, утомительное. Одни Чумар, потирая лоб ладонью, сказал с глубоким сожалением: — Пусть с’ездит: себя покажет. Парень мельком взглянул на протяну­ тые ему бумажки, но не взял их. На густо юкрасневшем лице вздулись тяжкие капли iOTa. Не ошибся ли Суртаев? Наверное, ж хотел подать деньги кому-нибудь дру- ому? Аргачи не купец, наезжавший к хо- >яину, не многотабунный бай, чтобы иметь |елую горсть денег, а простой пастух, ру­ ки которого никогда не прикасались к тя ким солнечным бумажкам. — Бери, друг, и поторопись — народ будет ждать тебя. Наконец, парень схватил деньги, точно раскаленное железо, на секунду сжал в р/- ке до хруста, а потом выронил к себе на колени. Он дышал тяжело, словно пробе­ жал добрый десяток километров. Достал кожаный мешочек с табаком, сунул туда бумажки и спрятал кисет за голенище. Все видели, как дрожали его толстые пальцы. Впервые в жизни с быстротою вихря вскочил с раскаленной земли и, ни на ко­ го не глядя, выпорхнул из аила. Все посмотрели ему вслед. Суртаев ска­ зал: — За живое парня взяло Аргачи заседлал беспокойно топтавшего­ ся коня, думал вслух; — Я полечу быстрее ласточки. И ты, си­ ний ветер-удалец, не догонишь меня. Ты зря не гоняйся за мной, а расскажи моим друзьям-пастухам редкую новость и под- конец напомни им, что скакать в село с таким письмом, которое незримо полетит в город, — это не коров пасти. Никому не доверил начальник чудесного письма, а только мне... Часа три спустя, он ехал по тракту, вздымая тучи удушливой пыли. Слева пья­ но пела густоголосая проволока. Не позд­ нее вечера по ней полетит письмо, только песня тогда будет приподнятой, как шум весенних б о д . «Деньги дал — доверяет», — думал па­ рень. —- «А кто скажет, сколько денег? Русские могут обмануть, возьмут себе больше». Он почувствовал стыд перед самим со­ бою. — Буду учиться — узнаю, в какой бу­ мажке сколько силы, на какую можно ку­ пить пять коров, а на какую — одного то­ щего баранишка... Впервые подумал, что ученье — не бес­ плодное занятие. Если бы умел читать, то узнал бы, о чей говорится в таком важном письме, кото­ рое полетит незримо. — А что я скажу хозяину? , Лицо похолодело до самых ушей, по спине покатилась ледяная дробь. В руках заскрипели ремеаные поводья, звякнули удила и лошадь остановилась с задранной головой и широко раскрытым ртом, с мокрых губ ее дождем падала горячая слюна.