Сибирские огни, 1934, № 3

| вершины и задержал глаза на светло-голу­ бой, успокаивающей бездне неба. В сен>/Х послышались чьи-то несмелые шаги. Агроном подумал: «Хозяин идет, боится потревожить мой сон>. Он слегка повернулся и увидел на-поро­ ге сухоплечего алтайца в рваной шубенке и в овчинной шапке без опушки. «По какому-то важному делу», — решил он, подошел к кочевнику и строго спро­ сил: — Что тебе нужно? — Я- работать лучше надо. Земля на- :о... как сказать не знаит... надо, надо... махать. — Чумар сосредоточенно тер лоб ладонью. Русские слова плохо, держались в его памяти. — Ну и паши. Кто же тебе мешает? •— Николай Валентинович прошел по комна­ те. — Отец говорил: «Не надо земля па­ хать...». Я ушел, оставил отец. Русским работал. Свой избушкам рубил, — продол­ жал Камзаев. — Книжкам доставал. Буква учил... — А ко мне зачем пожаловал? — Гово­ рухин остановился против алтайцев и оки- ' лул замораживающим взглядом. — Говори •короче. У меня нет времени. Дверь отворилась и на пороге встал Са­ пог в широкой шубе, крытой фиолетовым шелком и опушенной соболем. Он косо взглянул на .посетителя, заговорил с ним на родном языке. Агроном мял папироску топкими губами. — Говорит, что пришел спросить учено­ го человека, как сеять пшеницу в нашем месте, ■— сообщил Сапог, содрогаясь от брызнувшего смеха. Николай Валентинович рассмеялся, заки­ нув голову. Прошел по комнате, насвисты­ вая что-то веселое. — Дикие люди начинали земледелие с ячменя. Ячмень — первый культивируемый нлак, — вслух подумал он. , Морщинки вокруг глаз Чумара сделались еще глубже, взгляд задумчивее и при­ скорбнее. Агроном отталкивающе посмот­ рел в его глаза и заговорил небрежно, будто с надоедливым и противным ребен­ ком: — Долина расположена на высоте девя­ тисот метров над уровнем моря. Средне­ годовая температура низкая. Посевы невоз­ можны по причине короткого вегетацион­ ного периода. При наличии возможности, такой культурный хозяин, как Сапог Ты- дыкович не преминул бы заняться земле­ делием. Чумар опять провел ладонью по лбу. Ка губах его мелькнула чуть заметная улыб­ ка, выражавшая глубокое сожаление. — Плохо понимал. Книжкам учить мно­ го надо, — невнятно пробормотал он. Сапог справился о здоровье гостя и по­ торопил: — Мясо сварилось, чай готов... А я по­ шел раздавать коров. Узнав, в чем дело, агроном удивление посмотрел в глубоко спрятанные глазки хозяина, сказав жестко, с укором: — Щедрость твоя на этот раз мне ка­ жется чрезмерной. — Щедрость! Нет ее. Я считать умею,— в тон ему уронил Сапог. — Мало ты, Ни­ колай Валентинович, с народом жил. А я вырос с ними и знаю, когда какое слово сказать им надо... Они все ходят под мо­ ими руками. В открытую форточку влетела новая пе­ сня, ее пели пьяные гости у жилища Аньп - паса. Аил твой серебром пусть оденется, Огнем золота пусть осветится. Глава пятая. 1. Четверо остановились на мягкой лужай­ ке, с двух ^сторон обрезанной шумными {Уаками, примыкавшей к четырехугольной горе, на которой лежали медвежьи шкуры леса. Они суетливо развьючили лошадей, взяли арканы, топоры и отправились вер­ хами в лиственничник. Двое напористо ру­ били прямоствольные, молодые дбревья с крепкими развилками, подхватывали воло­ сяными арканами и, закрепляя концы их под стременами и седлом, волокли сутун­ ки к брошенным внизу вьюкам. Двое по­ роли бурую кору на комлистых деревьях. -Трава успела вымахать но уши рослому человеку, осыпались белоснежные лопухи с пучек и кора с лиственниц уже не сни­ малась, точно шуба с плеч, как в начале лета, ее с трудом отдирали остриями то­ поров. — Не особо хорошие аилы будут. Ну, да нам ладно, — сказал высокий бритый человек. Он поплевал на сухие ладони и снова взмахнул топором. Борлай умильно взглянул на него и за­ говорил по-алтайски: ■ — Будто ты, Филипп Иванович, сам в аиле родился: все знаешь.