Сибирские огни, 1934, № 3

Мы встречаем румяную луну, Провожаем добрых соколов... Пелись только-что сложенные песни. Со­ чинитель запевал низким басом. Один за другим присоединялись гортанные муж­ ские голоса и звонкие женские. Песня те­ кла все стремительней и на самых высоких нотах .внезапно обрывалась, казалось, с песней подымался человек на высокую го­ ру, откуда неожиданно падал в пропасть. Первая песня — о людях, поутру отпра­ вляющихся на курсы. Вторая — о долине Голубых ветров, где травы мягкие, точно волосы девушки, и леса густые, как травы. Потом пели о жарком лете, принесшем жгучую, словно огонь, араку. В это время человек за человеком отрывались от вол­ нующегося круга, чтобы '-сбегать в зил и опрокинуть чашку пахнущей дымом са­ могонки. Когда снова раздался круг — пес­ ни полились бойчее, будто реки после дож­ дика. Борлай Токушев, как и брат его Бай- рым и Сенюш Курбаев, тоже отправляю­ щиеся на первые советско-партийные кур­ сы, чувствовал себя молодоженом: лишь на свадьбах бывали такие многоголосые оины. Проводы с песнями бодрили и заставляли радужно смотреть на будущее. Не зря же Филипп Иванович крикнул Борлаю на ухо: — Пойдет кочевье за вами, как табун за пастухом... Круг покачивался так стремительно, что Борлаю казалось, вот сейчас кто-нибудь оторвется от товарищей и отлетит далеко в сторону. Оя легко вскинул голову и по­ смотрел на луну, пошатывавшуюся в такт поступи оггна, и представил себе, что круг медленно поднимается над землей. Где-то далеко внизу тонко звенят росистые пра­ вы. Вот топчутся люди на темно-зеленой скале, повисшей над долиной, и песня их бойко плывет по всем урочищам и, смело переливаясь через хребет, будит сородичей на берегах Каракола. И тогда впервые почувствовал жажду ва свою песню. Он закрыл глаза и в тот же миг услышал, что в голове его звенела тонкая и туго натя­ нутая струна. Внезапно он вскинул голову и запел: Зеленые ветки раскинув, старые кедры знают, Что с восходом солнца запоют в лесу птицы. В голубую долину откочевав, народ наш знает, Что новая власть беднякам поможет. Круг на минуту смолк. Борлай не мог понять: удивил ли он певцов совершен­ ством своей первой песни на оине или ошарашил новизной содержания. Он снова хотел запеть, но Сенюш перебил его, пов­ торяя только-что петую другом песню. С противоположной стороны послышался хриплый голос Утишки: Хорош ли приехавший к тебе человек — Ты не ответишь, не присмотревшись. Хорош ли новой власти век — Народ не скажет, не убедившись. Теперь певцы подхватили дружнее и пе­ ли искреннее. Не успел Борлай ответить новой песней, как полился визгливый те­ нор Таланкеленга, напомнившего, что сле­ телись люди не на сходку, где спорят, а на оин, где веселятся. Утишка запел о пар­ не, который любил девушку с глазами, си­ явшими ярче полуночных .звезд. Потом безумолчным звоном лесного ручья поли­ лась песня Ярманки: Золотым листом богато одевшаяся — Не белая ли береза это? Суртаев подтолкнул Борлая: — Кто сложил? — Сам, наверно. На оине старых -песен не поют. — Толковый малый. Так бодростью и брызнуло! Надо учить его. — У него у самого двое малых... Кто их кормить будет? _ * В кругу уже плескалась новая песня парня: Целый день ходил я по голубому камню, — Трещины в голубом камне не нашел. Целый год я выбирал молодую девушку, — Красивее тебя я не нашел. Борлай вмиг ссутулился и исподлобья взглянул на меньшего брата. Он подумал, что все участники оина поняли, к кому обращена эта песня, и в душе зло посмея­ лись над Токушавыми. Он готов был бро­ ситься к парню, поднять его за воротник и, повернув лицом к Чаных, сказать: «Двух жен бедняку не прокормить. А отвернешь­ ся от этой — зашибу». Но в этот миг он услышал настойчивый голос Филиппа Ива­ новича: — Откроется школа — обязательно возь­ мем малого. А пока направь его к Чумару: пусть парень учится. Обняв алтайца, он продолжал кричать: — Ты только послушай, какой у него го­ лос мягкий, да переливчатый. Бархат! А