Сибирские огни, 1934, № 3

Воспоминания о детстве волновали его. Он изменившимся голосом крикнул: — Шевели живей. Вон к тем воротам. «Старички освобождают место... На таких пустырях вырастут двухэтажные дома ком­ муны... Жаль мать, она бы тогда свет уви­ дела», — подумал, печально опустив бро­ ви. Ни во дворе, ни в сенях, где стены тер­ ты песком, а пол застлан желтой дорожкой ш мягкого камыша, ни в комнатах с крас­ ной геранью и уродливыми райскими пти­ цами на крашеных апечинах не было нико­ го. Филипп Иванович внес чемодан и ящи­ ки, достал душистое 'мыло и, наскоро умыв­ шись, присел возле стола, покосился >на медного Георгия в углу и достал из просто­ го кожаного портсигара папироску. —* У Макриды можно покурить, ее рань­ ше считали вольной бабой и непутевой. Стуча босыми ногами о тесовую лесенку, вбежала хозяйка, остановилась у порога, окинула Суртаева взволнованным взглядом и, улыбнувшись, хлопнула широкими ладо­ нями: t — Да неужели ты, братко? Филипп Иванович поспешно встал,, ску­ ластое «го лицо, с необыкновенно ярким румянцем и узкими глазами, засияло улыб­ кой. Макрида Ивановна, неся с собой запах огорода, бросилась к брату, обняла и горя­ чо поцеловала ,в правую щеку. — Да ты откуда, соколик, прилетел? Са­ дись скорее, рассказывай. А я уже думала, жив ли ты? „Да- ты пошто таким-то стал? Голова гладкая, как шарик, — ни одной волосинки, ровно тебя опалили. Хозяйка всплеснула руками и, повернув­ шись, кинулась к печке, широкая юбка из узорчатого холста колыхнулась, раздуваясь. — Гостенек с дальней дороги, покушать хочет. Чем же я тебя попотчую, .сива-соко- ла? Не обессудь пожалосто: чем богата, тем и рада. Нежданно-негаданно прилетел ты, ясно солнышко, — звенела приятным голосом, вытаскивая из печи горшок за гор­ шком. — А где же супруга твоя дражайшая ос­ талась? Неужто не женат? — изумленчо спросила она, когда брат подвинулся за стол и разломил румяный пшеничный калач. — Один болтаюсь. Так легче, — хвоста нет. — Филипп Иванович ответил сдержан­ но, словно оказывал этим большое одолже­ ние надоедливой собеседнице, которая не отстанет, не узнав всего о жизни брата. — Пробовал жениться, да не повезло... Теперь алименты плачу. Сестра удивленно вскинула броши, умил; лилась и, опускаясь на лавку рядом с бр, том, задушевным голосом спросила: — У тебя ребеночек? А твой он? — Мать говорит, что мой. — Ну, а ты-то сам неужто не знаешь, * чуешь? Я по .себе сужу: .один раз на pe6ei ка мельком этак «заглянешь и узнаешь - чей намет, чья работа. Парнишко, девчо! ка? — ’Девочка. — Суртаев слегка постум вал по столу деревяной ложкой. — Сколь недель-то .ей? — Глаз Макркд Ивановны .наполнялся внутренним блеско.' а щеки, казалось, светились легким румят цем. — Второй год, — вполголоса промолви брат, глядя на свои руки, мявшие узорч; тую скатерть. — Поди ковыляет на кривых ножонках, суртаевской породы ноги кривые, как кл( щи у хомута. — Не видел. Ни разу не видел. Макрида Ивановна вдруг спиной прислс нилась к стене, .словно у ней подкосилис ноги, и после недолгого молчания вопле* нула руками. — И где это видано,,где это .слыхано, чтобы на дите свое родное не поглядеть Да ведь сердце-то, поди, не березовый ш; рик — ноет. Она шумно прошлась по избе и, 'останс вившись возле печи, безнадежно махнул рукой: — Э,, .да асе вы, мужики, такие —=• 6eiccej дечны.е... Уж я-то вашего брата, уженыше ползучих, знаю лучше, чем самое себя. Филипп Иванович посмотрел на сестр: задержал .взгляд на пустой глазной впад 1 «Ь. Вспомнилось ее нерадостное детств( облачные дни ранней молодости и неуда1 ное первое замужество. «Наверное и второй муж не лучше», пс думал он. Вышел из-за стола и сразу наде фуражку. — Пойду, село посмотрю, каким оно ст< ло... — Посмотри, посмотри... Обживешься нас, я тебе бабочку найду, да такую репо* ку крепкую, что... — звонко крикнула Ма* рида Ивановна. 2 . С детства знакомый зеленый дом пок; зался Суртаеву заново выкрашенны! Сколько раз в молодости о,н открывал эт двери с голубой стеклянной ручкой, .скол( •ко раз подымался по этой, крутой лестш це с точеными перилами! Всегда она казз