Сибирские огни, 1934, № 3

- в 5. « На седой скале, кряхтя от староста, от ветров, дремал коряжистый кедр, общипа- ный, обломанный. Яманай опутала нижний сук тряпичной веревкой, на ветках насто­ рожила петлю. Слез у ней больше не было, лицо распухло, налившиеся кровью глаза округлены, замерзли пальцы, будто на них были не ногти, а льдинки. Она взобралась на второй сук, распростершийся прямо над первым. Придерживаясь за ветку, послед­ ний раз глянула в долину, забросанную сгустками запекшейся крови: раненное зака­ том небо обильно кровоточило. Закрыла глаза. Что-то хруснуло, как переломлен­ ная живая кость. То ли сук подломился, то ли ноги сорвались, толькокупала она прямо в петлю, взмахнула руками, хватая воздух, словно над головой были протянуты голу­ бые арканы. Громко вскрикнула, ощутив весь ужас непоправимого поступка. Ей ка­ залось, что она лешт с огромной высоты. Она ясно видела cboq похолодевшее тело, толпу людей, окруживших ее. Где-нибудь в этой толпе Ярманка... Второй раз со всей силой взмахнула руками, в это мгновение кто-то схватил ее под мышки, проворно сдавил и испуганно бросил, разжав об ’ятья. Поплыли леса. Перевернулся мир. Обломки неба понеслись, как льдины в ледоход. 6 . • Тот же самый закат Борлаю Токушеву показался необычайно знаменательным, все­ лявшим непоколебимую веру в ту аилу, ко­ торая на новом месте будет сопутствовать им. — На небе, гуляет огонь и по земле прой­ дет пламя, — думал вслух. — Тот ветер, который предвещается сегодняшним зака­ том, прогонит по нашей долине пламенный вал и от таких лиходеев, как Сапог, оста­ нется пепел. Он окинул пыдшм взглядом первое се­ леньице — аилы, двумя рядами «севшие по обе стороны вертлявой речки Тургеньсу, через которую кто-то успел перекинуть пихтовый кряж. Посредине селения — пя­ тистенный, домик, в одной половине — лав­ ка потребобщества, во второй — квартира продавца. Председатель правления Чумар Камзаев жил в десяти километрах и часто по утрам приезжал сюда верхом. По дру­ гую сторону площади сруб для магазина Госторга. Тут же предполагалось построить дом для сельсовета. Вое близко. Это нрави­ лось Борлаю. Достаточно крикнуть раз я асе обитатели селения соберутся на пло­ щадь. Один Утишка .поселился на отшибе, возле леса, но это неудивительно — он всегда шел в разрез с общим мнением. По одЗу сторону" селения — байский за­ гон для овец, а по другую — поскотины Сапога, за которыми чернели стога прошло­ годнего сена и розовела вода в тонких жи­ лах оросительной сети. Борлай смотрел на новое селение и думал о смелой перекочев­ ке и о грядущих днях. Скоро приедет зем­ лемер, отхватит самую лучшую землю у Са­ пога и отдаст товариществу. Незаметно подкрадется оенокос. Говорят, что надо ко­ сить траву, когда она цветет. Товарище­ ство так и сделает. Все выйдут на луг в од­ но утро, вместе... — Пора разводить огонь, — напомнила жена, показав глазами на ближние аилы, из которых уже валил дым. Перешагивая порог, Борлай в тон ей от­ ветил, напоминая об уговоре: — Пора чегедек снимать... Карамчи насупилась, отвернувшись от му­ жа, влажные глаза прикрыла тяжелыми ве­ ками и оборвала красные пуговицы с гру­ ди, как гроздья ягод. Ей было сладостно выполнить давнишнее желание мужа и горь­ ко нарушать обычай веков. Она готова бы­ ла или облегченно разулыбаться или распла­ каться, пойти к соседкам, чтобы уговорить их тоже сбросить чегедеки или пожалова­ ться им, рассказать, как муж смеется над *ней. Борлай нарочито не смотрел на жену. Он выоак искру и припал к земле, бормоча: — Камень тебя родил, добрый огонь, сы­ рое ты варишь, мерзлое растопляешь, нас бедных согреваешь...' Щепочками поддерживал угольки и при­ лежно дул._ Огонь озлобленно вспыхивал и капризно угасал. Борлай шопотом угова­ ривал его: .» Мягкая зола — постель тебе, Белая пыль — тебе подушка. Он придавал большо-i значение огню на этом стойбище, где будут они жить лето и. зиму, пока не построят избы. Одним глазом взглянул на жену и ему по­ казалось, что она стала ниже ростом, пол­ нее, а живот у нее большой, словно острая кочка. С радостной улыбкой подумал: «Сына носит». Она уронила чегедек к своим ногам, по­ чувствовала себя как бы совершенно голой и, застыдившись по-девичьи, упала за зана­ веску. Похвала мужа еще больше распали­ ла ее. Во весь вечер, она не встала с крова­ ти, услышав голос Байрыма, сказалась боль­ ной.