Сибирские огни, 1934, № 3

да, но глухой, похожий на скрип, стон на­ стиг его. Байрым стоял, прислонившись к коню, левое плечо закрыл рукой, лицо его было изломано морщинами, нос стал еще шире. Борлай вернулся, видя, что у брата враз покраснели ногти, иод пальцами пузыри­ лась кровь. На ходу снимал с себя опояс­ ку, распоряжался: — Скидывай ыгубу... 4. Тропа называлась <воровской дорогой». Старики рассказывали, что в незапамят­ ные времена казаки, кочевавшие по ту сторону гор, .воровали лошадей в Кара- кольской долине и по этой тропе уводили во-своя'си. Через снеговые хребты, гесные долины, через бурные реки, непролазные леса тянулась юна, мимо ледяных скал, чи­ стых, как изумруды, озер, мимо родников с водой горячее чая... Слава о живитель­ ных ключах летела далеко за пределы Ал­ тая. Шли по горам рассказы: «Дазно-давно отправился в горы один заядлый охотник, подстрелил старого ма­ рала, целый день бежал за ним по следу,— на снегу красная дорога. К вечеру вышел на ту высокую гору, на которой облака спят, и увидел в долине озеро, краше не­ ба, а на берегу озера — столбы пара, ров­ но там костры горели, котлы кипели. На его глазах марал скатился в долину и бух­ нулся в то место, откуда шел пар. Не успел охотник добежать, как зверь выско­ чил, мокрый весь, и побежал так прытко, как никогда не бегал. Здоровехонек! По­ щупал' охотник воду в тех родниках — горячая, только-что не кипит. Узнал народ об этом, — и все больные и немощные по­ тянулись туда...». Миликей Никандрович Охлупнев не раз был в тех местах, ©т ревматизма лечился. Дорога известная. Каждая вершина знако­ ма. — Живым манером под горку скатимся, речку перебредем и в ельничке заночуем: тепло там, уютно, как в горенке, — на­ певно говорил он. — А река-то всем рекам река или ру­ чеек такой, что кулику негде ног замо­ чить? — осведомилась Макрида Ивановна, впаявшая в .седло свое грузное тело_ — Ты неужто не помнишь? — Он по­ вернул к евоячаннице опненнобородое ли­ цо, всегда внушавшее спокойствие, мах­ нул короткой рукой. — Да ты и не могла запомнить: тащили тебя на волокушах, та­ ку сыру деревину, маяты сколько было..- — А я, Миликей Никандрович, в долгу не останусь. Жизнь, говорят, прожить — не тарелку каши с’есть, — густым, задум­ чивым голосом перебила она. — Знаю, что так. Коли о друге не по­ заботишься, то и о тебе потом никто не позаботится, — в тон ей молвил Охлуп­ нев и, панукнув лошадь, сказал спокойно: — Река не так велика, но люта... бы­ стра больно. Тропа круто повернула на пологий склон. Снизу доносился гулкий рокот с безумолчным подвыванием. — А моя жизнь такая незадачливая — вечная маята, горе рекой лилось, — с глу­ боким сожалением продолжала женщина. —• Ровно бы не в твоем характере та­ кие речи' говорить, — сурово укорил te Миликей Никандрович и, правой рукой роясь в бороде, сказал поучающе: — Те­ перича, сама знаешь, жизнь свою повер­ нуть можно. Ты из старых оглобель вы­ пряглась, ушла от терзанья. Обглядызайся, да заново обосновывайся с кем-нибудь. У Женщины вырвался тяжкий издох. Спокойная ночь, задумчивые кедрачи рас­ положили к задушевному разговору и про­ будили уверенность, что она найдет от­ зывчивость в чуткой душе этого человека с розовым лицом, заросшим густой боро­ дой. Она знала его соучастливым и ни­ когда не видела в .светлых глазах его вожделения. Ощутив родственную бли­ зость, она начала смело о самом сокровен­ ном: — Ребенчишка мне, Миликей Никаядро- вич, шибко надо было. Грудь мою томило от этого. Сам знаешь, с австрияком тогда, во время войны потому и связалась я, что о ребаночке нерожденном тоской исходи­ ла. Целый год ждала. Новесне, на третьей неделе великого поста затяжелела. Сколь у меня в те поры радостей Ъыло. А тут чорт Оську домой пехнул, — и осталась я без ребенка и об одном глазе. — Не горюй, ты еще не остарела, — неловко утешил Охлупнев, отворачиваясь от нее. — Может в вольную жизнь потому я и ударилась, что ребенка у меня не было и не видела я ни от мужа, ни от кого дру­ гого, кроме австрияка, никакой ласки, ни­ какой утехи... Миликей ежился, будто ему за воротник плеснули ковш холодной воды, тихо пов­ торял: — Не горюй, все увидишь...