Сибирские огни, 1934, № 3

шим животом я провисшей спиной, он твер­ до говорил жене: — Нам один путь — в дальную долину. Пойми, что здесь баи задушат нас, как сле­ пых щенят. Снова всех к себе в пастухи за­ берут, оседлают. Бай — как змея, верткий: со всех сторон жалит, а ног не кажет. Гово­ рят, что у новой власти глаз хваткий, но ког­ да-то она рассмотрит у змеи нош. А там, в долине Голубых ветров, мы распрямимся, та­ буны разведем, стада... Поднимемся. Зажи­ вем сытно, богато. Там травы густые да вы­ сокие — конь в них тонет. — В эту минуту он начинал верить, что та долина лучше Ка- ракодьской. Голос его гудел, как новый бу­ бен.— Там нет байских поскотин. -Когда си­ лу в своих руках почуем, опять сюда спу­ стимся. Он взглянул на запад. Под первыми луча­ ми солнца полыхали ледяные вершины, ка£ тщательно отполированные зеркала. Они от­ ражали голубое спокойствие неба. Разгорался веселый день. 2 . Сбор был назначен на большой полян;, возле круглой сопки, напоминавшей огром­ ную шапку: мягкие склоны ее охвачены вол­ нистым пламенем весенних цветов, ча по се­ верной стороне ниспадала шелковая кисть шумливого березняка. Там .виднелись уст­ ремленные к солнцу белокорые жерди с 'по­ луистлевшими шкурами сивых лошадей, при­ несенных в жертву злому бегу Эрлику.. С вершины холма видна вся Каракольская до­ лина, изогнутая, как древний лук, и чистая, точно застывшее в тишине звездной ночи горное оэеро. Стальной тетивой блестела ре­ ка Каракол, возле которой каменными остро­ вами торчали байские усадьбы. От той до­ лины, будто ветки от ствола дерева, поды­ мались тесные урочища, усеянные хрупкими аилами бедняков, издали похожими «а му­ равейники. Над многими становьями ра­ стаяли последние дымки: вереницы всадни­ ков, направляясь к холму, гнали коров и овец. 'Лошади были завьючены убогим скарбом. Первым пригнал небольшое стадо коров, десятка четыре баранов и табунок низкорос­ лых лошадей высокий и кряжистей человек с корявым лицом, заросшим редкими куста­ ми черной бороды — Утишка Бакчибаев. — На бедность жалуется, а сам, как сурок из норы, не вылазит из аила, пока солнце над горами не поднимется, — ненавистно пробурчал, думая о Борлае, друге юно­ сти. — Он и рое таким лежебоком. Карам­ чи у него с голоду подохнет. Утишка сплюнул в ярки; цветы. В молодо­ сти он собирался жениться на Карамчи, ка­ лым приготовил, надрал лиственничной коры на новый аил, но Борлай опередил его. С с тех пор Бакчибаев к нему ни ногой. И только в этом году впервые решил кочевать вместе, прельстившись истоптанными трава­ ми необжитой долины. Задрав, хвосты, коровы побежали в лес. Утишка крикнул девятилетней девочке, ру­ мяное лицо которой было побито оспой, открытые глаза — цвета осенних трав. — Чот! ты дятлов считаешь, что ли?—И, рассыпая та^чные искры, ткнул трубкой в сторону коров. Девочка опустила поводья. Буланый конь бежал через поляну. Пестрая кисть взлетела над рысьей шапочкой, рассыпалась яркой радугой. Глядя на дочь, Утишка вспомнил: когда-ю маленькая Карамчи вот так же гонялась за буйствующими в жаркие июльские дни коровами. На ней бш 1 а тоже рысья ша­ почка с пестрой кистью... «Она уже родила сзмерых. Годы юности улетели, как улетает из аила дым, очаговый пепел лег на ее лицо и сделал >5го тусклым»... — Якпги-ба?! Оглянувшись, Утишка увидел ширококос­ того человека в черной войлочной шляпе, похожего больше на кержака, чем на алтай­ ца, — Бабинаса Содонова. Следом за ним кочевали Айдаш Сокашев с семьей. Бай- рым — Борлаев брат — с семьей и еще нис­ колько человек. С правой стороны сопка по­ казались новые всадники. Л;с наполнился бодрым шумом, нестройным гутом гортан­ ных голосов. То там, то тут мужчины покри­ кивали на лошадей, останавливавшихся по­ хватать сочной травы. Женщины убаюкива­ ли верещавших детей. Обрадованно ржали кони, почуявшие высокогорные просторы. Звенели тонкие голоса отставших жере­ бят). То-и-дело мычали коровы и без умол ну блеяли овцы. Позванивали казаны ьо вьюках, гремели чашки и деревянные вед­ ра в кожаных мешках. Казалось, двигался оживший лес: услышав нарастающий шум, замолкли неукротимые реки: лился бес­ прерывный шопот вековых лиственниц: — Кочевать... Кочевать... С каждой минутой раздавались вег новые и новые голоса. Вот и Борлай пригнал свою однорогую красулю и двух торбоков5. Он взгромоздился поверх кожаных мешков с пожитками. На левом боку болталась берес­ тяная сумина. На головке седла стояла люль­ 5 Торбок— теленок «по второму году».