Сибирские огни, 1934, № 2

рачах видно нож пальмы, когда его опу­ скает на деревья Сауд. Или еще не кон ­ чился завечерок?» — Пэтэма зажмурила глаза, постояла, открыла веки, стало как будто еще светлее. — Светает. Много ли прошли? Левее Катанги над тайгой глухариной бровью закраснела утренняя заря. Хотелось отдохнуть, но заикаться об остановке нель­ зя. Солнце не ждет. На пригревах стало тяжелее итти. К лыже пристает мокрый снег. Собаки замаялись, отстали. Стала от­ ставать и Пэтэма. Издалека Сауд увидел долину Туруки и мыс, над которым низко жиденьким облач­ ком растянулся дымок. Сауд остановился, дождался Пэтэму. — Пэтэма! Смотри-ка, дымок! “ ” Изнуренная Пэтэма повеселела. Пошли дальше. Сауд 'спотыкался, несколько раз падал в снег, поднимался и продолжал на­ носить тальмой затёсы па деревьях. ★ — ХегеК. Охотники вернулись!. На звонкий крик -Рауля выбежали Дуль­ кумо, Этэя, Бали и маленький Кордон. — Дулькумо боялась, что не придут? Смотри! — кричал Рауль. — Мыши и те не теряют своих нор, — ответил Сауд, стараясь бодро сбросить с усталых ног юксы. — Но-ко, Пэтэма: кажи свою понягу! — засмеялась Этэя. — Пуста, ха-ха!.. Сауд тоже не завязывал ремней на поняге?! — Нашу добычу « а себе не унесешь. Мы — не олени, поняги —■не седла. Ты бы лучше сходила арг.ишом за мясом, чем над­ саживать болтовней горло. — А ты будешь кормить Либгорик? — О, я и забыл, что с женщинами надо говорить о зыбках! — Так, так, Сауд, — одобрил Бали. Этэя замолчала, но не обиделась. В не­ давнем мальчике она почувствовала муж­ чину. Сауд сел у костра. Этэя и Дулькумо ушли в чум за Пэтэмой. Бали остался с мужчинами. Подошли мокрые собаки. П о ­ водливый, ластясь, столкнул с ног Кордона и виновато лег около. На лапах была сбита шерсть. На голой коже краснели ссадины, порезы, Сауд коротко рассказал про добычу, про опасность, что угрожала Пэтэме. — Тес к лабазу есть? — опросил Рауль. — Реденько. Но, думайте сами теперь. Ноги и голову мою вяжет сон. Дедушка, посмотри Пэтэму. Она не меньше моего устала. — Сауд согнулся у огонька и тут же заснул. От нагретых мокрых чекульм и арямужей шел пар. Из чума вернулась Дулькумо, чтобы по­ кормить сына. Хотела разбудить его, Бали отговорил. — Усталому сон слаще теплого жира. Пэтэма спит? — Так же, как Сауд. Не слышала, когда я разувала ее, — Дулькумо подбросила в огонь дров. Рауль поднял ногу, ощупал Немного под­ жившую рану. — Однако, Дулькумо, пойдем ночью за мясом? В седле сидеть — не пешком бре­ сти. Сдюжу. Только бы Топко собрал ар- гишных оленей. Что он долго кандачит?.. Дедушка, сколько надо седел под трех .зве­ рей? — С учагами четырнадцать надо: двенад­ цать под мясо, двух под себя. Легче вью­ ки — скорее вернетесь. Весенняя спина оленя жидка. Весною все мякнет: дерево, кости. Рауль унес Кордона б чум, Дулькумо уш­ ла на мыс к Туруке, Бали остался с Са- удом. Пэтэма огшт закутанная одеялом, ей тепло; Сауда будет согревать огонек. Дулькумо уйдет с Раулем за мясом, Балл просидит ночь, чтобы подкармливать огонь дровами и караулить отдых Сауда. З а з а ­ боту не жалко забот. — Топко-о-о! Топко! — кричала призыв­ но Дулькумо. — Топк-ко-о-о-ко! — передразнивал ее отголосок из вечереющей тайги. — Ты где там пропал?! «Опит над прорубкой. Чего больше?» — подумал Бали и подсунул под голову Сау ­ да пук мягких стружек. Рауль протирал винтовку. Кто знает? Может быть дедушка медведь прибредет к лабаву з а мясом раньше нас. Это он лю­ бит, и лабаз от него без драки не отобрать. Этэя готовила седла. Начиналось таежное утро. Чуть-чуть ше­ лестела хвоя, в ветках посвистывали ма­ ленькие птички, далеко-далеко растоковы- вались косачи. В бору за Турукой тихо щелкали глухари, .пилили клювами. На эту песню любви ответно кокали кополухи. Пахло сыростью, тальниками, пихтой. В а ­ женки ласкали неокрепших телят. Гулевые олени по берегу лакомились горькой вер­ бой. 12 ,