Сибирские огни, 1934, № 2

турсук. Она хлопала по нему со всего пле­ ча топором, топтала коленном. На пред- лмбарье лежал в орох пустых турсуков, сре­ ди которых Дулькумо узнала свои. Она-х о ­ тела взять их, но выставилась через порог знакомая нога-крючок, и Дулькумо верну­ лась к своему аргишу. — О, Рауль Комуланович! З а покрутой пришел? — Дэколок был веселый, мучной. Рауль молча подал ему руку. — С пушниной пришел? — Пуснинам. Все тассыл. Этот оленчик— Топко месте. — Хо-о, да у тебя много оленей. Одного покупать надо. Дашь, поди? — Изнай, — изменился в лице Рауль. — Пойдем в лавку. Дулькумо быстро раздернула чересседель­ ный ремень, сбросила снежно-белый кумо-, ланчик. Дэколок, проходя мимо, поднял его, осмотрел. — Дарить экой, друг, надо, — сказал ■он. — М оя баба экой ши-ибко любит! — свернул вдвое и унес в избу. Дулькумо потупилась. — Не думаешь ли ты подарить второго? Развязывай скорее ремень! — пошутил Р а ­ уль. — Он и у меня взял, — прокряхтела су ­ тулая женщина, поднимая на седло пару натоптанных мукой турсуков. — У меня взял хамчуры. — И у меня взял... Рауль, как виноватый, на цыпочках зашел а избу. Чектыма запивала четвертого с о ­ боля и веселю пела: Дэколок — хороший друг. З а маленьких соболей Он дал много вина. Хого-го, хогы! Черного соболя потеряла... Не жалко. Старик добудет не хуже. Хого-го, хогы!.. — Кха... кха!.. — вдруг закашлялась юна. Оторвался хорчок и зеленой лягушкой с красными ниточками шлепнулся о пол. От горницы, вдоль северной стены, отго­ рожена узкая лавка. Прилавок — широкая плаха. З а темным концом ее проход к трем тесовым полкам на березовых спицах. К потолку на тунгусском ремне пристроено весы-коромысло. Скалки, цепи — желтая, прозеленелая медь. Как ходит согнутая на один бок стрелка — в потемках, путем, не видать. Н а полках спички, табак, кирпич­ ный чай, квасцы, наперстки, медные ,и ни­ келированные пуговицы с гербами и глад­ кие. Медные котлы, а в котлах дробь, кус­ ки свинца; в жестянках — пистоны, порох. В углу — пяток шомпольных ружей, свер­ ток крестьянского сукна, ситец, молескин, три рахарных головы. По гвоздикам — ко­ рольки, поясочки, гайтанчики, колечки, се­ режки, крестики, цепочки — медь и сереб­ ро... О, сколько раскинуто Дэколком завид­ ных товаров! Колечко — так бы и надел, шнурочком — закрутил косу, пуговками — залепил бы сплошь всю грудь узорчатой «дако», корольки — насдевал бы на замше­ вые подвесочки, насадил их кругом турсу­ ков. Узенькими ленточками цветного мо­ лескина расшил бы Всяко-всяко плечи, в о ­ ротник, грудь, рукава, спинку суконного зи­ пуна, середку комулана, «хольмэ». А там, в китайской чашке — бисер, мелбче мышиного глаза: и крааный, и розовый, и черный, и льдистый и... Нет, это не бисер, а полная по­ судина радужПой пыли!.. — Кажи пушнину, покручать стану, — окинул Дэколок через прилавок внесенные турсуки. — Много принес? — Сшытал, да говорить будешь, — о б ­ радовался Рауль. Дулькумо выложила белку, (связанную жилками по десятку. — Вся хороша? Смотреть надо? Али?.. — Не знай. Гляди, да гляди: быват, ху­ дой один прятал. — Подпаль1 есть? —• Зима пора трелял, да подпаль какой люди нашел, друк? Дэколок по мездре видел высокую дош- лость пушнины. Вся она чиста, как подкорок свежессоченной талины. Глянцевито-желте- ет. Говорит — Рауля занимает. Проверил десятки. Начал десятки отсчитывать в угол, где уже лежала принятая пушнина. — Раз, два... Эх, забыл угощать-то! Ку­ ри-ка табак этот. Царь русский такой толь­ ко курит да большо-о-ой начальник. Рауль и Дулькумо припали к четверке с золотыми надписями и гербами асмоловско- го табаку, глядели, нюхали. — Раз... Ты кури, куриЬ Ее потчуй... Раз... двадцать пять... Ты много добыл, Рауль Ко­ муланович. Мастер стрелять. — Ни знай. Думай тибе: Быват маленько мастер. Сауд тож е маленько мастер. — Какой Сауд? — Моя парнюско, — затянулась табаком счастливая Дулькумо. — Двадцать пять... Ружье, поди, парниш­ ке, надо?