Сибирские огни, 1934, № 2

I КНИГИ, 'v 19В В тайгу приходит революция. В тайгу врезаются труд и наука. Социализм стал­ кивается с родовым обществом, t шаман­ ством, с тотемизмом. Аммонал взрывает пласты несметной ценности горных пород. Социализм взрывает залежи тысячелетнего / бескультурья. t Это п )хоже на сказку. Это переполняет радостью советского писателя —- участни­ ка гигантских переломов. В творчестве М. Никитина эта радость от побеждающе­ го социализма преломляется через роман- тическуь повесть о необыкновенной жиз-" ни. И повести обрамляются лирикой. И ^ образы действующих лиц даны прежде все- 1V44&&3 лирическое восприятие. Тема повести «Марина», конечно, не н о ­ ва в советской литературе. Вышедшие из недр, Сибири писатели Ф. Березовский в романе «Бабьи тропы», Л. Сейфуллина в «Виринее» рассказали в свое время о том, как '3 годы гражданской войны изменя­ лось1 лицо крестьянки. И, рассказывая о том же и дополняя тему материалом сегод­ няшних дней, М. Никитин встречает силь­ ную конкуренцию в «Виринее», рискует повторить то, о чем уже сказано в литера­ туре. Тем не менее «Марина» воспринимается как свежий, запоминающийся образ, хотя и не очень полнокровен он, не отточен резцом скульптора, не нарисован уверен­ ной кистью живописца, а чуть тронут аква­ рельными красками. Запоминается же он потому, что согрет большой лирической теплотой, выросшей из радостного чувства художника-роман- тика. Марина воспринимается как новое ещё и потому, что писатель находит свой ин­ дивидуальный угол зрения на проблему рождения женщины нового типа.. Постав­ ленная автором в исключительно трудные коллизии и проломные годы империа.Ш£*н- ческой и 'гражданской войн, выковыдает в себе Марина крепкую волю к жизни; теряя ряд личных связей, она обретает новые связи — общественные. Крепко врастает в строительство. И эта нйвая сила Марины убеждает именно оттого, что новые черты ее психики родились в огне классовых столкновений, пришедших в ее жизйь, оформившихся в ее сознании через драма­ тические оитуации, в которые вовлекла ее действительность. Есть в сборнике повесть о старинном заштатном городе Колывани. Город сибирский захолустный, крепко сколоченных мещанских домишек. Люди в этом городе живут на поросших травой улицах, слышат малиновый звон колоколь­ чиков. Тысячу раз знакомо это -мещанское ж.и_- тие. Знаком, разумеется, и Колыванокий «патриот», .с точностью сообщающий, что по переписи девяносто седьмого года в Колывани было 11711 жителей, а по пере­ писи тысячи девятьсот^ двадцать шестого— 8017- ■ А все же Никитину веришь. Веришь в тихую сонную грусть замирающего город­ ка. В «девушку, лежащую на подоконни­ ке» и размышляющую о маркизетовом платье. Веришь потому, что детали схваче­ ны верно, что художник сумел найти язы.< и средства для выражения своих образов. Но, читая «Колывань», настораживаешься, когда автор, начав повесть в спокойно-реа­ листическом повествовании, пытается р а з ­ ворот событий в Колыв&ни осуществить- через авантюрную фабулу, нагромождает’ стечение случайностей, Невероятно, что- приехавшему в Колывань барнаульцу Пет­ ру Лоскутову, загримировавшемуся «не­ гром», удается околпачить простодушную- толпу колыванских обывателей. Невероятны и остальные хитросплетения, повести, целиком построенной на авантю­ рах. И сущность основной творческой ошибки М. Никитина в «Колывани» з а ­ ключается в том, что он остановился на. полдороге. Повесть могла бы превратиться, в пародию на провинцию, со всей уме­ стностью в этом случае протеста и литера­ турных приемов, избранных автором. П о ­ весть могла бы стать реалистическим пока­ зом .провинции, меняющей свое лицо в- условиях социалистической стройки. Тогда, намеченные только образы агронома, де­ вушки должны бы подвергнуться более тщательной, разработке, как и ряд других персонажей. ** ' Повесть осталась двойственной в своем. ' стиле и потеряла свою остроту. Движение к реализму в творчестве М. Никитина ощущается. По мере прибли­ жения к тематике .-сегодняшних дней ^он стремится к эпич-ески-опокойной и тща­ тельной обработке повествованного мате­ риала. К осмыслению его ие через лирику,, а через показ основных социальных пру­ жин, подготовляющих рождение того илц иного образа. Аргументом к этому могут послужить повести о советских экспедици­ ях («Бу.ргукан Кима» И «Безрогий носо-. рог»). Движение к реализму М. Никитина ощу ­ щается и в его языке, который, теряя .ро­ мантическую напряженность, становится ясным, точным: лексические средства на­ чинают подчиняться идейным замыслам ав­ тора. И в этом направлении есть у М. Ни­ китина 'большие возможности. Продвижение же к социалистическому ■ реализму тормозится тем, что имеющийся у писателя материал не всегда осмыслен в аспекте большой дальности, больших пер­ спектив. В переходе к реалистическому повество­ ванию М. Никитин движется зачастую в пределах; очерковой фиксации фактов, не осознав -их обобщающего значения. Отсю­ да ошибки, в которых добросовестно при­ знался и о крторых хорош о рассказал сам автор на московской конференции моло­ дых писателей. В качестве несомненного недочета твор- чеокого метода М. Никитина проступают его парадоксальность и игра на контра­ стах, на взаимно исключающих положени­ ях. Повесть «Безрогий носорог» дала загла­ вие всему сборнику. В статье Палея в «Лит. газете» это произведение получило. ' оценку, как попытка пропагандировать уз­ кий практицизм. Автор статьи в основном