Сибирские огни, 1934, № 1

и кто-то смеялся. И было страшно от этого смеха. Солнце висело в серой и холодной высо­ те -— тусклое и нерадостное. Метался 'бес­ пощадно, беспо..^й/но и изменчиво сухой ве­ тер. Под тусклым и нерадостным солнцем блед­ но заиграли отшлифованные землею лем'ехи и диски. Ветер зазвенел сталью и чугуном затарахтевших по настилу у ворот машин. Катились на улицу, туда, к чужим и враждеб­ ным людям, жнейки, грабли, новенькие плу­ ги. С трудом протаскивали громоздкую мо­ лотилку и долго возились вокруг нее хозяй­ ственно и дружно. Ухали, смеялись. Выводили, выносили, выкатывали со двора все добро. Все добро! И кровь у Устиньи Гавриловны в сердце кипела огнем. И злоба укладывалась навсег­ да. 3. Наличники на окнах были резные, краше­ ные. Над крыльцом широко, просторно и гостеприимно нависала крыша. Точеные стол­ бики весело поддерживали эту крышу. На опрятном дворе, обставленном амбарами и кладовыми, желтели дорожки, а от тесовых ворот до крыльца вел дощатый тротуар. Устинья Гавриловна любила в перевалку, степенно прохаживаться по тротуару, вых - дить за ворота и ‘оглядывать улицу. И ви­ дела она там бегущую по обе стороны де­ ревню, серые избы, пыльные дерег-оя, свеши­ вавшиеся через жердяные изгороди, и голо­ ногих ребятишек, вяло копошившихся в пы­ ли. И видела Устинья Гавриловна на широ­ ком в’-езде в деревню, вправо от себя, дере­ вянную колокольню церкви, облупленный шпиль и потускневший крест. И всегда Устинья Гавриловна хозяйственно крести­ лась, отмечая про себя: «Наша церква!». Никанор был бессменным церковным старостой и правил церковью вместе с попом Ламалиилом- безраздельно. И в празд­ ники, когда Устинья Гавриловна со стряпу­ хой Аннушкой управлялась с пирогами, Никанор приводил к столу попа, и на столе было радостно и благолепно от обилия и от чистого гостя. Порою Никанор зазывал в праздник вме­ сте с другими односельчамами соседа Власа. Про Власа Никанор Степанович говаривал: — Не в пример протчим, мужик крепкий да гордый! Ему бы малость капиталов — обосновался бы он широко! Ну, нехватает! Влас, действительно, был горд. Он хозяй­ ственно и не покладая рук правил своим не­ большим-.хозяйством, своим крестьянским добром. Был жаден на работу, гаа землю. Всякая мелочь в его хозяйстве была у вег» на счету. Его лошадь всегда была в (исправ­ ности, его скот — две коровы с телком и несколько овец — оияли чистотой и сыто­ стью. И хлеб яа его полосках стоял густою щеткою. Власа знали и ценили в деревне, как рабо­ тягу и как исправного члена общества. Толь­ ко иной раз кто-нибудь незлобиво посмеется над ним затлаза: — Ох, и жаден Медведев до зеали! Он бьг ее, кажись, заместо хлеба ел! Раб-ггу да землю пуще бабы нежит!.. Балахня — та часть де;ревни, где ж т к о н веков ютшрсь беднота, — знала, пожалуй, лучше других Власа. С Балахней Вла- дру­ жил. Но дружил как-то ворчливо и с попре­ ками. Балахонцам Влас не раз выговари­ вал: — Этта што? Этта разве хрестьянсгво?! Да вы что, язвенские такие, на ноги не по­ дымаетесь?! Обстраивать жизнь надо лад­ нее! И балахонски-е мужики мши смущенно от­ смеивались, или вспыхивали: — Не шабаршись!.. Нам, обождл, талька- зацепку дай!.. Только зацепку дчй, дик мы. не хуже других развернемся!.. В восемнадцатом году Влас уходил в тай­ гу партизанить. Две роты крашльниковцев,. три дня простоявшие в Суходольском, напо­ или его злобой и негодованием. Он вытащил из-под амбара винтовку, снарядился ио-та- ежному, по-охотничьему и ушел привычной* звериной тропою в укромную тишину тай­ ги. Месяцы, опаляющие, кровавые месяцы, бродил он вместе с друлимй мужиками по тайге, скрадывал, выслеживал вражескиэ от­ ряды, делал набеги на железнодорожные станция, портил пути и -бил, бил из верней винтовки врагов. — Земля! — горел он в часы затишья У костра, когда бойцы устало курили прошло­ годние листья и траву вместо махорки, » думали о вчерашнем, о домашнем, о привчч ном. — Земля! М)оя она!.., Слободная!.. Я ес своими вот этими руками первернуть могу. Мне только дай ее! Не мешай!.. — Земля!.. !— вспыхивал кто-нибудь ж то­ варищей, заражаясь влаюовым возбуждени­ ем.. — За что и бьемся!.. И Влас, облегчив свою душу гневным по*