Сибирские огни, 1934, № 1

Савельича там уже не было. Тогда и он направился к шумливой толпе. Протолкавшись поближе, он разглядел в средине волнующихся товарищей Феклина. Он был красен, и злое лицо его искажалось от сдерживаемого страха и настороженно­ сти. От волнения голос у него стал высо­ ким и звучал по-бабьи тонко и визгливо. На него, видимо, наседали с каким-то обви­ нением, наседали упоря.о и неотвратимо, но он огрызался и от чего-то яростно и упор­ но отпирался. — Докажите! — кричал он. — Докажите спервоначала!.. Суслопаров почти спокойно н не повышая голоса, твердо настаивал: — Видели. Есть достоверные свидетели, как ты шарился около стеннухи. — А что ж с того? а что ж с того?! — огрызался Феклин. — Коло нее сотни, мо­ жет, народу трется, дак я-то тут с какой стати виновный?! — В чем дело, — тихо спросил Влас со­ седа. — Стеннуху новую нонче повесили, а он ее изодрал и срамные слова замест того написал. Похабность. Савелыич, заметив Власа, издали поманил его к себе. — Справедливо ты сказал: вредный, — вполголоса сказал он, когда Влас протолк­ нулся к нему. — Каверзный, уй-юй-юй!.. — Ну, хорошо! — повыоив голос, отрезал Суслопаров. — Нечего тут ярмарку соро- чинскую разводить. Передадим дело в груп- ком, пусть разберется и дознается... — А мне что! — пожимая плечами и ки­ дая кругом короткие, опасливые и вместе с тем наглые взгляды, спокойнее и тише за­ являл Феклин. — Как я в себе никакой вины не чувствую и не сознаю, то это без внимания,.. Не страшусь. — Там увидим! — многозначительно от­ резал Суслопаров и пошел к выходу. Толпа стала редеть. В бараке понемногу устано- вливался порядок. Возвратившись вместе с Власом к койкам, Савельич озабоченно рассказывал: — Он пущай отпирается, не отпирается, а за ним было доглядено. Не ты первый его вредность раскусил. Многие. — Неужто? — нелепо переспросил Влас. — А ты как думал? Теперь везде да всю­ ду глаз нужон! Особливо опосля той сволоч­ ной штуки, -слесами-то с перепиленными. Влас взглянул на старика и мочла стал на­ лаживать свою постель. Потом разулся, при­ сел на койке, охватил колени руками а за­ думчиво стал слушать что-то свое, развора­ чивавшееся и бурлившее у него внутри. Са­ вельич тоже разделся и свернулся под пид­ жаком и затих. Минут десять оба молчали. Вдруг Влас разжал руки и выпустил колени. Сбросив но­ ги н.а пол, он сел. Взглянул на свернувшего­ ся и затихшего старика, кашлянул. Нереши­ тельно, вполголоса спросил: — Спишь? — Ась? — пошевельнулся Савельич и вы свободил голову из-под пиджака. — Не спишь, говорю? — Нет покуда... — Вот я тебе, Савельич, хочу рассказать.., — Ну-т-кась, — совсем сбросил с себя Са­ вельич пиджак, готовясь слушать. — Об чем это? — Об Феклине и вообче.... — Так, так! давай! И Влас, с запинками, останавливаясь ® слегка путаясь, стал рассказывать. 5. Через неделю Филька уже бродил по боль­ нице и подолгу просиживал возле трактори­ ста, Николая П*тровича, у которого что-то осложнилось внутри, за сломанными ребра­ ми. Филька приходил, осторожно усаживался возле койки Николая Петровича и терпеливо выслушивал сетования тракториста на то, что вот самое горячее время, а у него про­ гул, да и трактор, поди, из строя выбыл. Иногда Николай Петрович в десятый раз начинал расспрашивать его, как он кри­ чал бестолковым мужикам, чтоб они остано­ вили мотор, и неизменно говорил: — С механизмом надо уметь обращаться Тут и ум, и образование требуется. Филька засиживался возле Николая Петро­ вича до тех пор, пока не приходила сестра и не гнала его на место. Однажды, когда трактористу стало значи­ тельно лучше, он, ’ухмыльнувшись и глядя куда-то помимо Фильки, предложил: — Давай, Фил'я, напишем письмо туда... в коммуну! У меня руки действуют, я за себя да за тебя напишу! — Давай, — согласился Филька. Они раздобыли бумагу, конверт, чернила. Николай Петрович примостился половчее на койке, обмакнул перо в склянку с чернилами и с деланным равнодушием посоветовался с Филькой: — Я думаю само лучшее твоей сестренке,. Зинаиде напишеи. А она уж того... передаст другим которым...