Сибирские огни, 1934, № 1

едут, а ты сичас: правильна ли, мол, дорож­ ка, да нет ли где ухабов, да, может, канава где... Супротивность в тебе большая. Гор­ дость... — Нет! — сделал Влас попытку остано­ вить, прервать старика, но тот поднял пре­ достерегающе руку: — Обожди, не мипи, как смола! Я тебя годков на двадцать, не мене старше. Ты не спорь и не обижайся на меня. На меня оби­ жаться »е резан. Бо я не зря слова говорю. Считай: .мне на седьмой десяток перевалило, а я четыре года, как грамоте только нау­ чился. В церкву в позапрошлом поду пере­ стал ходить. Иконы выставил из шбы... Дошел до настоящей истины. Мне бы, мо­ жет, переломиться,* «ак сухой былинке, на- доть: век свой по одной, неверной дорожке шел « за старые правила держался, а тут сразу и дорога-то новая и правила-то не те... а я не сломился, устоял. А отчего? — А отчего? — повторил за ним Влас и с нескрываемой жадностью вгляделся в Савельича: новый, до сих пор неразличимый в толпе и невыделенный из нее человек си­ дел перед ним. — Отчего? — выпрямился Савельич мо­ лодо и бодро. — А оттого, друг мой, что сердца своего на замке никогда не держал. И уши от самонастоящей правды ни в век не затыкал. Я, браток мой, с людьми насто­ ящими завсегда сердце открытым держу. «С людьми настоящими... — укололи Вла­ са знакомые слова. — Которые они есть настоящие-то люди? как их отличишь? — с безнадежностью в голосе перебил он. — Ты, скажем, одних га настоящих почитаешь, а иные совсем на­ оборот. — Которые самые настоящие, — внуши­ тельно и непререкаемо определил Савеяь- H4j — это те, у коих душа и ум об одном хлопочут: о том, чтобы пра.вда-то на земле для всех одинаковая настала! А не то, чтоб для тебя одна, а для меня, к примеру, во­ все другая! __У правды-то, выходит, тоже обличий много!? — Как кто на нее, на правду, взглянет. Для богатого одна правда была, он на нее жадным оком глядит, а у бедняка да у тру- дника, который с испугу на нее взирает, она иная... — Дак как же ты ее сравняешь этакую- то? — Не слыхал, зцачит, ты ничего, выходит, не .слыхал? Цельной жизни перемену про­ моргал? — сожалительно спросил Савельич я даже вздохнул.—Цельной жизни переме­ ну проморгал! Ну и ну! Влас рванулся к старику и блеснул гла­ зами: — Ежели ты полагаешь насчет перемены 'обчей жизни, так не думай, что я тут где- нибудь боком был. Я, ведь, за новуй-то жизнь кровь проливал. Я партизанить в тайгу уходил. Не мало и моего труда м мо­ их силов дз крови за эту новую жизнь по­ ложено... — И что ж, ты думаешь, все это у тебя зазря вышло? — хитро прищурился Савель­ ич. — Этак не думаю! — решительно обре­ зал Влас. — А вот как ты толкуешь про правду, так не вижу я еще покеда, чтоб- она сравнена для всех была... И душа у меня через это томится! — Какой ты прыткой, — с сердитым уко­ ром оборвал его старик. — По-твоему, все зараз должно сполниться: полная радость и тишина промежду всех людей. Ну, это ты махнул зря! Люди разные существуют. Многие за прежнюю жизнь всеми зубами уцепились, их оторвать только с живым мясом от ее можно. А уцепились они за ее оттого, что больно сладка она им была... Дак неужели, по-твоему, нужно так урав­ нять течение судьбы, чтоб и этим попреж- нему слаще сладкого существование «хое осталась?! Нет, такого резону нонче не дождешься! Савельич внезапно сердито замолчал. По­ тягиваясь и болезненно распрямляя спину, он поднялся на нош. — Ты не сердись, Поликарп Савельич! — тихо сказал Влас. — Ежели я чего не так понял да не так сказал, ты на это не сер- дись! У меня гутро кипит и ум во мне в раз­ ладе... Думаю и хочу понять, что и как... —• Ну, и думай! — разрешил Савельич и широко усмехнулся. — Хорошо будешь ду мать, до хорошего и додумаешься!.. 3. Во второй раз Влас пришел в больницу к Фильке с гостинцами. Он принес ему горсть конфет и мятных пряников. — Побалуйся, — протянул он их парниш­ ке, отводя глаза в сторону. Филька взял сверточек и стыдливо сунул его под подуш­ ку. — Спасибо, тять! Мне не нужно бы... — Не нужно? — прищурился Влас. — Нечего дурачиться! Поди, в коммуне-то сво­