Сибирские огни, 1934, № 1

Филипп Медведев, которого посещать мож­ но по таким-то дням и часам. Недоумению и тревожным догадкам Власа не было границ. Он никак не мог себе пред­ ставить, почему Филька очутился в городе, в больнице, в какой-то хирургической пала­ те, что с ним приключилось, какая беда, ка­ кая напасть. Андрей, 'заметив огорчение и досаду на лице Власа, спросил: — Плохие вест.и, что ли? — Вот прочти-ка. Ничего мие непонятно. Андрей внимательно и медленно прочитал открытку и возвратил ее Власу, успокаивая: —. Что-нибудь легкое. Ты не огорчайся прежде времени. Если бы опасное, предуп­ редили бы, а то, видишь, просто зовут. Влас вздохнул и задумался. Ближайший посетительский день -в боль­ нице выпадал на послезавтра, и для Власа эти два дня тяжелого ожидания были непе­ реносимы. Он ходил на работу как потерян­ ный, не слушая товарищей, подчас не пони­ мая обращенных к нему вопросов и делая не то, что надо. Беспокойство и тревога о Фильке жгли его. Жгла и томила неизвестность. И вместе с тем вкрадывалась нежданно и другое: только теперь он внезапно и остро почув­ ствовал, что здорово соскучился по семье, по дому и особенно по Фильке. Внезапно с небывалою острогой хлынули на него воспо­ минания о семье, — о Марье, о дочери, о сы­ не. Особенно — о сыне. Сык — мужик, мужчина, будущий крепкий работник. Опора хозяйства. Часть и повто­ рение его, Власа. О сыне все время гнезди­ лась потаенная упорная и крепкая и невыс­ казанная и не всегда осознанная мысль. — И вот — живой (ах, что же с ним?). Филька вырос пред глазами, шустрый, смыш­ леный, такой родной парнишка, которого не видал он несколько месяцев, о котором, казалось, позабыл и который где-то здесь поблизости, в городе, лежит больной и стра­ дающий. Савельич вечером накануне того, как ит- ти Власу в больницу, ухватил волнение и беспокойство Медведева и подсел к нему. — А ты не поддавайся, Медведев, — участливо посоветовал он. — Сходишь, пог­ лядишь, в каком, значит, положении. А до времени зачем же сердце томить. — И что это, -скажи, там случилось? — ухватываясь за участие со-седа, горестно недоумевал Влас. — По баловству или разве чем зашибло?! ; t i ! Л — Ну, завтрева все разведаешь. — Да уж, видно, завтра... Это завтра, наконец, наступило. Влас, неловко путаясь большими рукали в белом халате, который заставила его на­ деть сестра, осторожно пошел по сверкаю­ щему, натертому полу в палату, где лежал Филька. Сквозь широкие окна текли теплые сол­ нечные полосы. Они тянулись ликующе и щедро по глянцевитому полу, ложились на белые стены, зажигали огнем медные ручки дверей. Они обливали сверканием ветхий халат на Власе, и ему казалось, что они преграждают ему путь и мешают итти туда, где за стенами, за одной из закрытых две­ рей скрывался Филька. В палате, перешагнув невидимый порог мягко раскрывшейся пред ним двери, Влас растерялся: о» увидел ряды одинаковых, коек, покрытых одинаковыми серыми -с поло­ сами одеялами, он увидел одинаковых, так. странно и пугающе похожих -один на друго­ го людей на этих койках. Его растерянность длилась недолго. От­ куда-то прозвучал радостный, > знакомый голос: — Тять, сюды! Влас оглянулся, увидел «а одной из бли­ жайших коек остриженную голову сынишки и, скрывая охватившее его волнение и пря­ ча горячую радость, прилившую к его гла­ зам, быстро црошел к Фильке. Солнечный луч тронул короткие волосы Фильки, озолотил их, зажег. Солнечный луч пролился в Филькины серые глаза и запылал там веселыми искорками. — Какой ты... в халате-то, вроде.:: новый! — Ну, ну! — похлопал его по плечу Влас и жадя-о и пристально разглядел неуклю­ жую, как белый обрубок, поверх одеяла забинтованную руку. — Здравствуй-ка! С тобой, Филипп, что это приключилось? Ка­ ким манером? Давно ли? — Видишь! — возбудился Филька, н гла­ за у него запылали еще ярче,. еще веселее. — Видишь, вот штука какая у нас в комму­ не вышла... Влас молча выслушал рассказ сына... Не прерьивая, не задавая вопросов, он впитал в себя Филькины -слова, нахмурился и бес­ покойно заерзал на белом табурете. ,— Понимаешь, тять, им главное, чтоб трактор угробить! Чтоб убыток коммуне... — Кому это? — вскинул Влас глаза, аа возбужденное, оживившееся лицо сына. — Кто такие? —-Кулаки! — уверенно об’яснил Филька^ как что-то непреложное и само собой пошгг-