Сибирские огни, 1934, № 1

мы с тобою на самом назаде были? Сколь годов и за людей-то, не токмо что чужие, л и сами-то себя не почитали? Сообрази и вспомни. — Чего уж... — вяло согласилась Вера, всматриваясь в узловатые худые ноги Ва­ силия. — Сообрази и вспомни. И вст теперь — «е жалаю! Не жалаю, как прежде! На за­ тычке не останусь. Меня обче-ство отмети­ ло. Похлопотал я насчст кормов. Сам боялся, что обсекусь, а не обсекся. Выдержал..., А что до того, как там подкидные записочки про меня, то не страшусь. Ни вот эстолько! Василий вытянул левую руку и -правою отметил на грязном мизинце, па сколько он не страшится. Вера рассмотрела черную каемку грязи под ногтем Василия, быстро про себя подумала: «баню бы истопить!» и промолчала. * Продолжая разговаривать так с женою и доказывать ей, что он накаких-таких гадов вовсе не боится, Василий вдруг прервал са­ мого себя: — А Филька-то медведевский, он как, шибко искалечен? — Сказывают, срастается рука. Руку у его в двух местах переломили. Правую. — Ну, жалко парнишку! Такой язвенский, шустрый. И трахторист, Николай Петрович, значит, мурцовку у нас хлебнул. Это, видать, ее в городе. Жалко трудящего... Переобувшись, Василий стал ходить й шарить по избе по полкам, в-старом пуза­ том устиныином шкапу, на шестке. — Ты чего потерял? — заинтересовалась жена. — Да вишь... — стыдливо ответил, не глядя на нее Василий. — Ищу, нет ли у тебя где хлебца... Хоть с ломоток. — Хватался, — вскинулась оживленно, будто только этого она и дожидалась, Вера. — Второй день как пайку приели. А когды выдадут, не сказывают. Ходила в .контору, -счетовод этот там молчит. Феклушка об’яс- нила: убавить нонче пайку. — Н-да-а... — промычал Василий и прек­ ратил поиски. — Картошка вареная вот оставшись. По- •ешь. Василий жадно взял плошку с остатками картошки, круто посолил и, хрустя и чав­ кая, стал есть. — Это ничего, — с набитым ртом, еле шевеля языком, умиротворенно говорил он. — Это ненадолго. Управимся, все будет. — Будет ли? — опасливо вздохнула жена. — ВерухаП — обернулся к ней Василий п на мгновенье выпустил плошку из рук. — Заткнись! Не расстравляй ни меня, ни себя! Сказано — будет! вот и все! 5. Трактор стоял в бездействии. Было самое горячее, самое спорое время, а он торчал под сараем неподвижно, сбившись как-то на сторону, с поломанным1 кожухом, со своро­ ченным рулем, как никуда негодный, ненуж­ ный, выбывший из строя дряхлый инвалид. Когда его тащили из оврага, а затем ло­ шадьми тянули по пыльной улице, среди коммунаров прокатился легонький смеиик. И нельзя было понять — горечь лц рвалась в этом украдчивом, осторожном смешке или необычное злорадство. Какая-то жен­ щина, выглянув из окна, помахала рукой ч крикнула: — Отработалси?! А еще хвастали, сказы­ вали, что никакой конь с им не поспорит. Вот те и поспорил... Обезножел конек-то... И все, кто были в это время возле трак­ тора, повернули головы на этот крик и промолчали. Не нашлось никого, кто бы возразил озорной, ехидной бабе. Водворив трактор под сарай, Анд'рей Ва­ сильевич собрал вокруг него знающих, по его мнению, деревенских людей — кузнеца, ковавшего подковы и наваривавшего лемеха и топоры, и счетовода, который когда ьы- писывали трактор из города, добыл откуда- то целую стопку книжек про сельхозмашины и двигатели и всем в конторе тыкал их. чтоб читали. Кузнец обошел интер со всех сторон, пот­ рогал его, постукал молотком по некоторым частям и огорченно и несмело заявил: — Поломка, может, и пустяковая, а только кто ее разберет. Механизьм! Не по моей инструкции. — Тебе бы коня о четыре ноги, — пошу­ тили над кузнецом. — Коня... Конешно. Коня бы я подковал. Известно. У счетовода лицо было хмурое, серьез­ ное, и шуток он не допускал. Он тоже огля­ дел трактор со всех сторон, достал какую- то книжку из кармана, перелистал ее, про себя что-то прочитал. И, окинув собравших- су вокруг испорченной машины коммунаров сердитым и важным взглядом, ничего не сказал. Недоумевающие коммунары остол­ бенело поглядели ему вслед, когда он, не торопясь, прошел в контору, и только ког­ да скр_ылся там, удивленно заговорили: — Он чего это, ребята? — Мудрит!..