Сибирские огни, 1934, № 1

С И Б И Р С К И Е О Г Н И Литературно-художественный и общественно-политический журнал. Орган Западно-сибирског^оргкомитета союза советских писателей ЯНВАРЬ-ФЕВРАЛЬ . 1 9 3 4 ★ 4 i e , f o Жизнь начинается сегодня Роман ★ И. ГОЛЬАБЕРГ Глава первая 1. Дым простирался низко по земле, как от­ вергнутая жертва Каина. Ветер свирепел 'и носился ошалело над «устынными стынущими полями. Голые деревья гнулись и стонали. Влас стоял на опушке леса и глядел вдаль. Он видел низко стелющийся дым, видел об­ наженные, еще мертвые поля, покачивающие­ ся деревья. Видел привычные, знакомые да­ ли. Мохнатые брови нависали у Власа над глазами, и взгляд его прятался под ними. И взгляд его был наполнен холодною и упор­ ною тоскою. Дым стелился по земле. Влас знал, что назьмовые кучи зажжены на «олях его вчерашними соседями и друзьями. Вчерашние соседи и друзья, думал Влас, от­ ступились от него, предали его. — Куды докатитесь? — громко сказал Влас полям, тяжелому дыму, узкой полоске леса и скрывшейся за ним деревне. — Что с вами станет? — прибавил он и отвернулся. Весна была молчаливая и злая. 2 . Оплывшая Устинья Гавриловна, позеленев от злобы и ужаса, стояла в стороне и гля­ дела: — Ах! Пеструху выводили из стайки. Чу­ жие люди 'писали о ней что-то на бумагах. Чужие люди, улыбаясь, сказали: — Хороших кровей. Породиста! И нужно было стоять молча о стороне, сцепив пальцы, сжав губы. Молча, чтобы не вз’яриться, не прорваться в крике, в вопле: — Грабители!.. Грабители!.. Вывели со двора карего, трехгодовалого. У него шерсть, как шелк, он поблескивал живым, горячим, играющим телом. Карий вытянул шею и ткнул теплой мордой в то­ го, кто вел его в поводу. А морда у карего гладкая, нежная, и он любит, когда его треп­ лют и щекочут по губам. Вывели,— а она упиралась и не хотела ит- ти, — Пегашку. Стригунок, взбрыкивая жел­ тенькими копытцами, проскочил вслед за нею и тонко проржал. И стригунка было жалко, как родное, как кровное детище. Стригунка стало жалче всех. Выводили, выводили. Гнали мимо, на ши­ рокую улицу. А на широкой улице гудел на- рад. И кто-то восхищенно й изумленно охал,